Гончар из Модиина

На второй день пути, после выхода каравана из Беэр-Шевы, обнаружилась тревожная картина. Кем-то были продырявлены все мехи с водой, а в кувшинах её едва хватит на день или два. К тому же потянул знойный пустынный ветер. Жара усилилась, стало трудно дышать.

Накинутые на лица куски ткани плохо защищали от сгустившейся в воздухе пыли. Но не эти трудности вызывали тревогу гекатонтарха Силоноса. На горизонте то и дело появлялись неизвестные всадники на быстроногих верблюдах.

Силонос сделал попытку войти с ними в контакт, но при виде отряда греческой кавалерии, они растворялись в раскаленном мареве пустыни.

Приближалась неизбежная развязка. Силонос без труда разгадал тактику неизвестного противника. Она была единственно верной, так как способствовала неминуемой гибели противника. Неизвестным воинам не надо было вступать в схватку с охраной каравана, добыча сама шла им в руки. Еще день, другой и всё будет кончено.

Гекатонтарх Силонос призвал весь свой боевой опыт, но подходящего решения не находил. Он еще и еще раз исследовал карту дорог Негева, переданную ему Апеллесом, но не мог обнаружить на этой карте ни единой пометки о каком-либо источнике воды.

Тот, кто составлял эту карту, прошел немалый путь по Набатейской пустыне. Он четко обозначил дорогу на Халуццу, Ниццану и, наконец, на Авдат.

Очевидно, составитель карты был достаточно обеспечен водой. И, все же интуиция Силоноса и его хорошо развитое аналитическое мышление подсказывали ему, что на этих обширных просторах, где кочует множество различных племён со своими стадами, обязательно должны быть надёжные источники воды.

Остановив коня у зонтовидной акации-шиты, Силонос спешился и присел. Где-то неподалёку, в густом желтом месиве воздуха, он скорее угадывал, нежели видел все тех же таинственных, как мираж, всадников.

А ведь они гениальны также и в стратегии, решил Силонос, надежно скрыв источники воды, они заранее обрекают любую армию на неизбежное поражение. Смерть от безводья, либо отступление в крайне тяжелых условиях.

Неожиданно рядом с Силоносом присел на корточки Эльазар. За последние два дня они не обмолвились ни единым словом.

Эльазар несколько раз пытался настичь призрачных всадников. Он подавал им какие-то, непонятные для постороннего наблюдателя, знаки. Поднимал над головой чуть поблескивавший диск. Но когда казалось, что соприкосновение Эльазара с всадниками становится неизбежным, Силонос мчался на помощь Эльазару. В ту же секунду всадники исчезали.

Силонос услышал рядом с собой сдавленный голос Эльазара:

– Друг, встреча с ними крайне необходима. Но я пойду один. Не беспокойся. Я скоро вернусь с водой.

Силонос несколько секунд молчал. Это была необычная просьба, которая могла стоить жизни Эльазару, быть может, всему каравану. И если бы не слово, ДРУГ", которое звучало между ними крайне редко, то, возможно, Силонос не согласился бы на просьбу Эльазара.

Слово, ДРУГ" меняло ситуацию. Оно означало требование чрезвычайного доверия, включая самую жизнь.

Силонос долгим прощальным взглядом посмотрел в глаза Эльазару, еле заметно кивнул. То было прощание испытанных воинов, а не гордого эллина и зависимого от него варвара-иудея.

Не мешкая ни минуты, Эльазар растворился в желтом мраке бушевавшей пустыни. Он искал контакт с неизвестным врагом.

Остальные пятеро конников приводили в порядок свои вещи, которые сочли нужным сохранить. Эти вещи они связали в небольшие плотные узлы и туго прикрепили к седлу самой выносливой и смышленой лошади. Затем отмерили ей три пригоршни воды из оставшихся скудных запасов и приготовились отпустить.

Так было всегда, когда воинский отряд эллинов попадал в безнадежное положение.

Лошадь отправляли домой. Если ей повезет, она возвратиться по пройденному пути и привезет домой скорбную весть.

Вскоре, хорошо натренированное животное, почуяв обрезанные поводья, исчезло в бушующей туманной мгле.