Гончие Дзара

Интересоваться, насколько хорошо он был знаком с Бавкидой смысла я не видел. Ответ и так лежал на поверхности. Другое дело, что меня не покидало беспокойство о том, как именно великая лейра рассталась с собственной жизнью и не приложил ли легендарный Сет Эпине к этому руку. Я хорошо запомнил его рассказ, в котором целое звездное скопление оказалось поглощено жуткими обитателями Той стороны и как сама Бавкида пала жертвой собственных амбиций. Но насколько сказанному можно верить? Мекет всегда учил, что у каждого существа во Вселенной есть свои мотивы и никто ничего не делает без причины. Каковы же истинные мотивы Затворника? И столь ли они альтруистичны, как он говорит?

Спрашивать об этом я, конечно же, не стал. Лишь проговорил:

— Я слышал, будто каждый лейр, что когда-либо существовал, после своей смерти оставляет что-то вроде ментального отпечатка в матрице. Интересно, если это правда, способен ли такой отпечаток Бавкиды отвечать на вопросы?

Затворник долго на это не отвечал, что удивило. То ли не оценил шутки, то ли я, сам того не ведая, угодил в самую цель. В итоге он обронил:

— Если и правда, то я с нею никогда не сталкивался. Пойдем да поищем? — Он оглянулся в сторону Дианы. — Кислорода нам хватит часа на четыре. При крайне удачном раскладе этого должно хватить, чтобы добраться до центра управления, перезапустить генераторы и вывести машинку в обычный космос.

— И вернуть хозяина Ди, — напомнил Изма.

Ухмылку лейра было заметно даже сквозь непроницаемый шлем.

— А как же иначе, дорогой мой мект?! Найдем и вернем в лучшем виде!

Он оттолкнулся ногами от настила и, призвав на помощь Тени, поплыл сквозь вакуум прямиком к дальней переборке ангара. Перемахнув через перекрестия лестниц и пару пандусов, образовавших что-то вроде второго яруса, Затворник высветил широкую, но определенно запечатанную дверь к внутренним помещениям Обсерватории. Предполагалось, что она должна открываться с пульта управления, встроенного в откос, да только питанию взяться было просто неоткуда.

— А вот и первое затруднение, — объявил Изма, звуча как-то уж чересчур позитивно.

— Надеюсь, вы оба нечто подобное предусмотрели, — добавила Диана.

Я молча посмотрел на Затворника, мысленно отметив, что никто не высказал вслух предположение о том, как Аргус сумел пробраться внутрь. В голове почему-то сразу изобразилась картина, как страж голыми руками раздвигает плотные створки и проскальзывает внутрь, даже не вспотев. Но то страж, а то мы. Хотя вообразить себя на его месте было не так уж сложно. Особенно, если подключить к делу ихор…

У Затворника мысли текли примерно в том же направлении, что и у меня. Едва положив ладонь, затянутую в перчатку, на гладкую поверхность двери, он заставил Тени действовать и распахнул ее с такой легкостью, словно та была из фольги.

Изма тут же поспешил одобрить:

— Впечатляет, мастер-лейр.

Затворник же был сама скромность. Он чуть склонился в вежливом поклоне, а затем галантным жестом указал в открывшийся перед нами темный коридор:

— Благодарю. И прошу вас, давайте поторопимся.

Вряд ли кто-то решился бы спорить, даже если б захотел. Время исчезало стремительней, чем дождевая лужа на песчанике Семерки, и тратить его на бессмысленные препирательства казалось более, чем неразумно. Не сговариваясь, все четверо пересекли проем практически одновременно и столь же быстро замерли, уставившись на длинный ряд скульптур и экспонатов, расставленных вдоль обоих стен коридора.

— Это не Обсерватория, — потрясенный увиденным, пробормотал Изма. — Это какой-то музей.

— Что это такое? — спросил я, на время отключив магниты подошв и подплыв к ближайшей скульптуре, изображавшей некоего негуманоидного воина со старинной пикой в руке. Мельком оглядев другие экспонаты, я понял, что все они отличаются друг от друга, притом не только внешне, но и материалом, и, кажется, даже временем создания. Галактической истории спецом меня, увы, не назвать, но отличить кое-какие признаки дориоммской эпохи был в состоянии. Увиденное в здешних стенах как раз намекало на чрезвычайную древность некоторых из статуй. Даже Диана не осталась равнодушной.

— Личная коллекция Бавкиды, — призраком отозвался Затворник, похоже, единственный, кто не впечатлился обнаруженным. — Стяжательство разной степени тяжести тоже можно отнести к списку пороков, которые неявно пестовали в Адис Лейр. Жадность к материальной роскоши порицалась среди младших алитов, а вот среди руководства считалась чуть ли не высшим достоинством.

— Сколько же лет она все это собирала? — искренне изумился я, с помощью фонарика тщетно пытаясь оценить размеры плавно уходящего вверх коридора — не вышло.

Лейр тут же отозвался:

— Учитывая, что когда я появился на свет, она уже была древней, будто дерево-гоби, могу сказать, что немало.