Гоните ваши денежки

Встретили меня там хорошо. Свекровь пироги печет, ничего делать не разрешает — отдохни да отдохни. Мамой просит звать. Муж и правда получше ко мне стал относиться — семья в общем. Отдохнула я душой и телом до зимы, а потом снова забеременела. Свекор тогда мне и говорит, что нужно на работу устроиться, чтобы декретные деньги дали. Место мне нашли — кассиром железнодорожным, только туда без прописки не берут. Свекор и говорит, чтобы я выписалась из городской своей квартиры, а сюда к ним прописалась. А чтобы там, говорит, не пустовало, ты, дочка, пока меня туда пропиши.

— Неужели прописала? — охнул Маркиз. — Ну ты и дура!

— Да уж, — вздохнула Машка, — заморочили они мне голову, прямо как будто опоили чем-то. Ничего не соображала, да еще беременная…

В общем, как только провернули они это дело, сразу все переменилось. Муж орет, матерится, свекровь шипит, дармоедкой обзывает, свекор вообще меня не замечает, как пустое место. А я, как назло, чувствую себя плохо. В общем, заставила свекровь полы мыть да картошку таскать, у меня живот схватило. Ночью сама еле до больницы добежала, там чуть не умерла. Выкидыш случился, да после осложнения. Два месяца в больнице провалялась, никто и проведать не пришел.

Маркиз покрутил головой, пытаясь сообразить, сколько же сейчас времени. Наручные часы он, понятное дело, с собой не взял.

Машка выудила из кармана следующую конфету на палочке.

— Ну и что с тобой дальше-то было? — нетерпеливо спросил Леня.

— Дак что было? — вздохнула она. — Прихожу после больницы — они меня и на порог не пускают. Свекровь прямо шваброй на меня, да еще обозвала по-всякому. Ты, говорит, никто и звать никак. Сын мой завербовался на заработки, с тобой развелся, пошла вон из моего дома.

У них там все схвачено, выписали меня из квартиры живо. Я скандалить пыталась, ментов вызвали, отметелили меня и в камере три дня продержали. Как выпустили — я снова к ним. В ногах валялась, все берите, только сына отдайте. Не знаем, орут, ничего про твоего сына, сама его куда-то по пьяному делу потеряла! Снова менты приехали, говорят, если не уйдешь сейчас, дадут тебе два года за хулиганство. Но про ребенка все же разговор зашел, свекровь бумагу показывает — сдали они ребенка в детский дом в Волосове, потому что мать его, то есть я, шалава и пьяница, дома месяцами не бываю, а свекровь — инвалид, не может с внуком сидеть.

Машка прерывисто вздохнула и прижала руки к груди.

— Как услышала я про детский дом — так и обмерла. А дальше ничего не помню. Очнулась на вокзале — деньги и документы все украли, вещи тоже. Ну, доехала кое-как до Питера, сунулась в квартиру свою, а там чужие люди живут. Мужик здоровый такой, меня с лестницы спустил. Ну вот с тех пор и бомжую…

— А про сына так ничего и не выяснила?

— В детдоме он, в Волосове… Сыночек мой… — завела опять Машка.

— Тихо! — прикрикнул Леня. — Хватит уже! Сама во всем виновата!

— Ага, — согласилась Машка. — Сама… Только Рвакля меня не ругает, он меня жалеет…

— А сейчас-то он где? — Маркиз решил, что с него хватит душеспасительных разговоров, пора переходить к делу.

— Сейчас он работает! Деньги зарабатывает! — с уважением сообщила Машка.

— Деньги? — переспросил Маркиз. — Бутылки, что ли, собирает или банки из-под пива?

— Обижаешь! — Машка понизила голос и покосилась на остальных членов команды. — Рвакля такой классный бизнес придумал! Тут неподалеку от метро скверик есть, где народ после работы собирается пивка выпить. На скамеечке устроятся, выпивают, разговаривают — милое дело… Ну а Рвакля тут как тут…

— Просит, что ли? — догадался Маркиз.

— Зачем — просит! Рвакля, он гордый, он просить не любит. Это, говорит, унизительно и самое главное — невыгодно. Тому, говорит, кто просит, всегда подают мало. Надо, говорит, так себя поставить, чтобы сами предложили, да еще просили, чтобы взял…

— Это как же? — усомнился Леня. — Чтобы у нас кто-то просто так денег дал — не видел я такого!

— А вот ты послушай. Он, значит, как увидит, что пришла компания пивка выпить, рядом с ними усядется или взад-вперед прохаживается, вроде без всякого дела. Ну, сам понимаешь, не всем нравится, когда бомж рядом существует. Люди отдохнуть собрались, а им тут весь кайф ломают. Ну, они ему тогда вежливо говорят — пошел бы ты куда подальше! Направление сам знаешь или тебе нужно конкретно указать? А он им — у нас страна свободная, где хочу, там и обитаю! Тогда они ему на пиво дают, только чтобы ушел!

— Это, конечно, хороший бизнес… — протянул Леня. — Психологический… но ведь могут и рыло начистить!

— Могут, — со вздохом согласилась Машка. — Риск, конечно, есть в любом бизнесе. Потому Рвакля меня с собой не берет на этот промысел. Но большинство предпочитает дать денег, поскольку не всякому охота об бомжа пачкаться.

— Интересный бизнес! — повторил Леня. — Перспективный! А где, говоришь, этот скверик?

— А что это ты интересуешься? — подозрительно осведомилась его собеседница.

— Да хочу поглядеть, как он это делает. Передовой опыт, как говорится, перенять. Жизнь у нас, сама знаешь, трудная, лишнее ремесло никогда не помешает.