Гоните ваши денежки

Но и на этот раз его размышления были грубо прерваны. К нему подошел дворник с метлой и с заметным кавказским акцентом проговорил:

— Слюшай, давай двигай отсюда, пока тэбе не накостиляли!

— Это ты, что ли, мне накостылять собираешься? — спросил Маркиз, оглядев не очень спортивную фигуру дворника.

— Зачэм я? — Дворник покосился на ворота. — Тут бэз мэня найдется кому накостилять!

— А что здесь за контора, за этими воротами? — миролюбиво поинтересовался Маркиз.

— Слюшай, мне тут с тобой разговаривать нэкогда! — напыжился дворник. — У мэня работа! Давай, право-левой… то есть проваливай по-хорошему, а то и тэбе, и мнэ достанется…

— Да ты наверняка ничего и не знаешь! — пренебрежительно проговорил Маркиз. — Откуда тебе знать, что тут, за этим забором…

— Кто нэ знаешь? — возмущенно воскликнул дворник. — Я нэ знаешь? Это ты ничего нэ знаешь, а я все знаешь! За этот забор дурдом для богатых, ясно?

— Что? — недоверчиво переспросил Маркиз. — Как это дурдом? Как это для богатых?

— Ты что, нэ знаешь, что такое дурдом? Вот если ты совсем глюпый станешь, папа-мама узнавать нэ будешь — тэбя посадят в дурдом для бедных, а если богатый папа-мама нэ узнает — его сюда везут. Тут его кормят самым хорошим пловом, самой лучшей долмой, самой вкусной халвой, только на волю нэ выпускают…

— Да ладно тебе, — пренебрежительно отмахнулся Маркиз. — Откуда ты все это знаешь? Вон там какой забор высокий, какие ворота железные! Отсюда тебе ничего не видно…

— Отсюда, может, и нэ видно, — ответил дворник обиженно. — А только у меня там друг санитаром работает, мы с ним из один кишлак, он мне все равно что родной брат, так он мне все как есть рассказал! Если у богатый человек теща совсем глюпый стал, или кричит много, кушать мешает, он ее сюда везет. Если у богатый человек папа-мама сильно скандалит, он его тоже сюда везет. Здесь ему укол делают — и папа-мама сидит тихо, плов с халвой кушает, никому нэ мешает…

Вдруг за спиной дворника раздался грозный оклик:

— Эй, как тебя, Низреддин, ты что тут лясы точишь? Ты почему вместо работы со всякой швалью болтаешь? Сейчас ты у меня на счет раз вылетишь в родной кишлак!

За спиной гастарбайтера стояла приземистая женщина с короткой стрижкой и маленькими злыми глазками. Этими глазками она насквозь прожигала безобидного дворника, так что Лене показалось, что одежда на нем начала дымиться.

— Я не Низреддин, я Насрулла! — отозвался гастарбайтер.

— А мне без разницы! — рявкнула женщина. — Оба вылетите!

— Зачем вылетите, Анна-Ванна, не надо вылетите! — испуганно забормотал дворник. — Я все делать как надо! Все убирать как надо! Все чисто будет! У меня в кишлак дети, жена, папа-мама старый, им всем кушать-пить надо…

— А мне без разницы! Меня твои папа-мама не интересуют! — кипятилась женщина.

Тут она увидела Маркиза и переключилась на него:

— А ты что тут делаешь, рвань подзаборная? Сейчас я санитаров кликну, они тебе ребра-то переломают! Ишь, крутится тут, выглядывает, вынюхивает, где что плохо лежит…

Леня не стал дальше слушать, он юркнул в ближайшую подворотню и через несколько минут оказался на соседней улице.

Он неторопливо шел к метро, обдумывая то, что ему удалось узнать.

Бомжа Рваклю привезли в «дурдом для богатых».

Лене приходилось слышать о таких заведениях, куда состоятельные люди упрятывают неугодных родственников, а иногда даже надоевших жен. Хорошо прикормленные врачи ставят пациентам нужный диагноз, при котором их необходимо изолировать от общества, и держат в своем заведении, пока за это платят деньги.

Но Рвакля не похож на родственника олигарха… совсем не похож, уж это точно. Но с другой стороны, обычного бомжа в такой дорогой дурдом не упрячут. Что же это получается? Может быть, Рвакля вовсе не бомж, а переодетый богач? Угу, скептически усмехнулся Маркиз, «Принц и нищий», «Тысяча и одна ночь…» Еще, говорят, французский какой-то король любил переодеваться, за бедного себя выдавать… Что-то тут не то…

В собственный подъезд Леня проник украдкой, незаметно проскользнул мимо консьержки, поднялся на лифте и нетерпеливо позвонил в дверь своей квартиры.

Лола немедленно открыла ему дверь. Глаза ее вылезли на лоб, Пу И, которого она держала под мышкой, залился истеричным лаем.

— У нас не подают! — воскликнула Лола слабым голосом. — И вообще, кто вас впустил в дом?

— Лолка, ты меня наконец впустишь в квартиру? — раздраженно проговорил Маркиз. — Ты что, хочешь, чтобы меня в таком виде заметили соседи? Тогда придется срочно менять квартиру, наша репутация в этом доме будет окончательно загублена! И немедленно прекрати разыгрывать этот спектакль, ни за что не поверю, что ты меня не узнала!

— Да, вот теперь я тебя узнаю! — ответила Лола страдальческим голосом трагической героини и отступила в сторону. — Это неприкрытое хамство, эта грубость, это ужасное отношение к единственному близкому человеку… конечно, это может быть только он, ужасный тип, которому я отдала свои лучшие годы!

— Хватит развлекаться! — оборвал ее Маркиз. — Я хочу немедленно принять ванну, выпить чашечку кофе…