Гонка за смертью

Первых дознавателей Палата набрала несколько столетий назад. Изначально они были следователями и палачами, и только Палата на самом деле знает, выполняют ли они до сих пор эти обязанности. Они называют себя силой, поддерживающей закон и порядок. А я называю их паразитами. Они – символ власти, который нужен властям, чтобы продемонстрировать свою власть. Все это – одна бесконечная ложь, друзья! Это пафосный бред!

Из речи, которую в 870 году произнес Уинсон Данк, осужденный душекрад и анархист

Сизин расхаживала. Сизин обожала расхаживать – так она успокаивала то, что люди низшего сословия назвали бы «нервами». Ее беспокойство было на более высоком уровне, чем у всех – не суета, а вынужденная бодрость. Ведь на Сизин, в конце концов, лежало бремя империи.

– Где он, Итейн?

Призрак, растянувшийся на обтянутой бархатом скамье, выглядел усталым. Сизин была рада, что хотя бы на этот раз он оделся так, как требовало его положение – в длинное угольно-черное одеяние, украшенное королевскими цветами – бирюзовым и песочно-желтым.

– Скоро должен быть здесь. Он сказал, что придет.

– «Скоро» – это не точное время. И прямо сейчас «скоро» – это уже поздно. Я не потерплю…

– Опозданий, – закончил фразу Итейн, прерывая Сизин. – Я напомню ему об этом, когда он появится здесь.

Сизин пролетела мимо Итейна, чтобы ткнуть в него пальцем, на кончике которого сидел острый медный наперсток.

– Ты какой-то мрачный в последнее время. Более упрямый, чем обычно. Что с тобой? Я чего-то не знаю? Может, тебя нужно продать?

Итейн скривился. На его голубых парах прорезались еле заметные морщины. Когда он умер, ему было около пятидесяти, но Сизин казалось, что он значительно старше. Возможно, под действием тяжелой работы и времени тени действительно на каком-то уровне стареют. Годы всегда оставляют отметины на душе.

Сизин остановилась и скрестила руки на груди, хрустнув шелком.

– Выкладывай.

– Вся эта история с Темсой и его тенью. Им нельзя доверять, но вы, похоже, несетесь во весь опор в сторону дружбы.

– Я никуда не «несусь», тень. Я маневрирую. Я делаю шаг в сторону. Я парирую. И мне нужен не друг, а временный союзник – такой, которого я могу контролировать до тех пор, пока не перестану в нем нуждаться. Союзник, который примет удар на себя, если нужно.

– И этот Даниб…

– Немой, который, по твоим словам, продал себя обратно в рабство.

– Он самый. Я никогда ему не доверял. Он был в культе Сеша уже сотни лет, а после такого из культа просто так не уйдешь.

– Вот как? – Сизин удивленно посмотрела на него.

Покачав головой, Итейн зажевал губами, обдумывая слова. Но, прежде чем он успел их озвучить, кто-то робко постучал в большие двери в соседней комнате, и Итейн практически взлетел со скамьи.

– В чем дело? – завопил он через замочную скважину.

Из-за слоев дерева, стали и слоновой кости донесся приглушенный голос.

– Посетитель к ее высочеству! Имя назвать отказался. Средних лет, невысокий. С бородой. С тростью и… орлиной ногой. С ним большая тень и телохранитель. Выглядит подозри…

– Впусти их!

– Серьезно?

– Впусти их. Таков приказ будущей императрицы!

– Будет исполнено!

Когда Итейн вернулся, Сизин ткнула его снова – на этот раз в центр лба. Он поморщился, и она заметила, как вспыхнул бледный огонек гнева в его глазах.

– Ты дурак, если думаешь, что я этого не вижу, старая тень. Я много лет наблюдала за тем, как гримасничают и пожимают плечами сереки, уверенные в том, что молчание станет щитом для лжи. Ты сомневаешься во мне, твоей госпоже, и это крайне меня тревожит. Ты должен не сомневаться, а просто выполнять приказы, – сказала Сизин. – И я не позволю, чтобы твое скверное настроение сорвало мои планы на этот вечер. Все ясно?

Итейн вяло улыбнулся.

– Как вам угодно.

– Отлично. А теперь приведи мне этого человека.

Призрак зашел в соседнюю комнату, положил руки на замки и, бросив взгляд через замочную скважину, повернул их. Шесть раз резко лязгнул металл, и дверь с шипением открылась. Из коридора донеслось звяканье доспехов, и через несколько секунд в роскошной комнате по периметру встали десяток солдат. Они были с головы до ног закованы в серебро и голубую сталь, а их мечи, в соответствии с королевской традицией, уже были наполовину обнажены.

Сизин уселась на длинной кушетке – слегка отклонившись на спинку, но по-прежнему прямая, словно копье; один локоть поднят, ладонь закрывает лицо, другая рука лениво помахивает узким серебряным бокалом, наполненным пряным вином. Арк буквально жить не мог без пива, и именно это делало пиво напитком простонародья. Сизин была выше этого.