Гонщик

Я не могла смеяться вместе с ней, потому что было слишком больно, но я улыбалась. Я улыбалась, улыбалась, а потом закрыла глаза, стиснула ее руку и поблагодарила про себя своего нерадивого ангела за то, что снова слышу мамин смех.

И извинилась, что едва не уволила своего ангела накануне.

Через какое-то время мама ушла, чтобы поесть чего-то на ужин – и, может быть, выкурить в машине свой косячок, – а в мою дверь постучали. Вошла женщина в полицейской форме. Она была невысокой, с короткой афрострижкой и, судя по выражению ее лица, с еще более коротким терпением.

– Мисс Бредли, я – офицер Хувер, и я бы хотела задать вам несколько вопросов по поводу вчерашнего происшествия.

«Черт. Побери».

– Я, хм… А это разрешено? Мне всего шестнадцать лет. Разве я не должна разговаривать в присутствии адвоката, родителей или кого-то еще?

«Молодец, Биби. Звучит, как будто ты ни при чем».

Офицер Хувер приподняла бровь и ответила:

– Нет, мэм. Вы не арестованы, и ваш тест на наркотики отрицательный. Я просто прошу вашего сотрудничества в расследовании поступков мистера Джеймса.

«Мой – что? Мне сделали тест на наркотики? И он отрицательный?»

– Хм… Ладно.

– Мисс Бредли, мистер Джеймс был обнаружен без сознания с уровнем алкоголя в крови 0.15 промилле. Это практически вдвое превышает разрешенный предел.

«Господи».

– Он также был под воздействием кокаина и марихуаны.

«Наверное, нам просто не делали наркотест на ЛСД».

– В обычных случаях мы производим арест на месте. Мистер Джеймс заплатил бы залог и предстал бы перед судом. Однако он уже был условно освобожден за воровство автомобилей в крупных размерах, так что будет задержан без права на залог до даты суда. Кроме того, на месте происшествия были обнаружены принадлежащие мистеру Джеймсу несколько нелегальных предметов вооружения, а также флакон жидкого диэтиламида лизергиновой кислоты, в количестве, достаточном для того, чтобы обвинить мистера Джеймса в намерении распространения.

Господи.

Боже.

Мой.

Ущипнув себя за переносицу, офицер Хувер сделала глубокий вдох и доверительно сообщила мне:

– Мисс Бредли, Харли Джеймса нужно убрать с улиц нашего города. Он представляет опасность для себя и для окружающих. Мы также говорили со свидетелем, который утверждает, что он вынудил вас сесть в его машину под дулом пистолета. Если добавить обвинение в похищении, то, полагаю, этого будет достаточно для того, чтобы посадить мистера Джеймса на очень, очень долгий срок. Возможно, даже пожизненно.

«Похищение?»

«Похищение!»

«Похищение…»

– Мисс Бредли?

– Да?

– Мистер Джеймс заставлял вас последовать за ним против вашего желания?

– Я…

«Ни хера не знаю, что делать!»

– Я…

«Не хочу же, чтобы он сел пожизненно, да?»

– Я…

«Уж не Рыцарь ли был тем свидетелем? Приходил ли он навещать меня? Был ли на месте происшествия?»

– Я… хотела бы посоветоваться с адвокатом.

Офицер Хувер поморщилась и открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут другой полицейский постучал в открытую дверь и заглянул в мою палату.

– Его выписали. Мы уходим, – сказал он.

И там, за дверью, возле мужчины-полицейского, стоял сам Харли Джеймс с детским лицом. Тот, которого я помнила. Тот, со щенячьими глазами и пухлой нижней губой. В ней не было колечка – возможно, оно было в каком-то пакетике, – а выражение его лица было жалким. Мое сердце замерло на секунду, а затем снова яростно забилось, когда я вспомнила, что он наделал. Если бы у меня был сердечный монитор, чертова штука могла бы взорваться на месте.

Левая рука Харли была в гипсе от плеча до запястья, а запястья были скованы наручниками.

Мы обменялись быстрыми печальными взглядами, и за этот момент, думаю, успели сказать друг другу все, что нужно было сказать. Глаза Харли шептали мне извинения, признавали свою вину и умоляли о милосердии.

Мои отвечали: «Иди на хер».

Офицер Хувер поднялась. Вынув из кармана карточку со своими контактами, она протянула ее мне со словами:

– Мисс Бредли, будем на связи. – После чего повернулась и вышла.

После ухода этого трио прошло столько времени, что я успела перевести дух и прокрутить в голове большую часть нашей скомканной беседы, как вдруг я услышала крик мужчины-полицейского: «Эй! Держи его!»

Через секунду Харли был возле моей кровати. В последний раз, когда я видела его так близко, он прижимал пистолет к моему виску, так что я не могла даже вообразить, что он может сделать теперь, когда ему нечего терять. Я попыталась ахнуть, закричать или приподняться, но мои легкие и ребра так болели, что я смогла только сморщиться и запыхтеть, как рыбка гуппи, вытащенная из воды. Сунув свои скованные руки в карман, Харли вытащил оттуда крошечное колечко с бриллиантами. Полицейский добежал до него.