Гонщик

Дейв отхлебнул еще пива и уставился куда-то на деревья.

– Харли просто подвинулся на ремонте этих проклятых машин. Начал прогуливать школу, чтобы воровать детали на автокладбище и разбираться, как они работают. Когда ему исполнилось шестнадцать, обе наши машины уже ездили. Ну, конечно, он уже раза три к тому времени успел отсидеть по малолетке. Даже когда мама вышвырнула его из дома, она позволила ему держать «босс» в сарае, потому что знала, сколько он для него значит.

М-да, я чувствовала себя просто последней скотиной.

– Черт, Дейв. Прости… Я даже не представляла…

– Да нормально, – перебил меня Дейв. – Как я уже сказал, мы не были особо близки.

Почему-то мне показалось, что это неправда.

Не зная, что еще сказать, мы с Дейвом несколько минут просидели в неловком молчании, допивая пиво и любуясь на море раскиданного перед нами лилового барахла. Может быть, дело было в смеси «викодина» с дешевым пивом, но я чувствовала себя… оцепенелой. Умом я понимала, что должна была испытывать злость из-за того, что мне изменяли, грусть из-за того, что у Дейва умер отец, смешанные чувства из-за Харли в тюрьме, беспокойство из-за странного поведения Рыцаря и ужас из-за выпускных экзаменов и речи на выпускном, которую мне еще надо было приготовить, но я… ничего этого не чувствовала. Я вообще ничего не чувствовала.

Пока к дому не подъехал потрепанный, грязно-белый «бьюик регал» с низкой посадкой. Тут я почувствовала все вместе, приправленное страхом и освещенное спичкой под названием ревность.

Хлопнув в ладоши, Дейв встал поприветствовать нашу нежеланную гостью.

– Ха! А вот и сука пожаловала!

Волна адреналина пробежала по мне до самых кончиков пальцев, готовя их к сражению или к побегу, но с тремя сломанными ребрами я не могла ни того ни другого. Я хотела встать возле Дейва, чтобы выступить единым фронтом, но решила остаться в своем шезлонге. Отчасти потому, что знала – вставать будет чертовски больно, отчасти потому, что, если я не встану, она не сможет меня уронить, а отчасти потому, что сидеть – круче. Конечно, довольно сложно казаться крутой, когда ты не мылась уже неделю, на тебе ни капли косметики, волосы как у куклы-тролля, вес сорок четыре кило и на тебе футболка с сердечком, которую мама принесла в больницу, чтобы переодеться.

Энджел запарковалась, и я приготовилась к схватке. Я не могла поверить, что снова оказалась в той же ситуации, что и год назад – я готовлюсь к атаке той суки, что пытается отбить у меня парня. И это та же самая сука!

– Что это за херня? – заорала Энджел, подойдя к тому, что, как я думала, было старым свитером ее брата.

На ней были обвислые штаны, которые были похожи на старые штаны Харли, и белая короткая майка, которая едва прикрывала ее массивные сиськи. Длинные кудлатые черные волосы торчали из-под надетой задом наперед бейсболки и падали чуть ли не до пояса. Я почувствовала, как у меня запылали щеки и участился пульс, я вспомнила, как клок этих волос торчал из моего кулака, когда я предъявила его Харли. Если бы я знала, что это волосы чертовой Энджел Альварез, я бы, возможно, еще тогда обмотала бы их вокруг его шеи и придушила бы его.

«Долбаный козел».

– Извини, сладкая, – сказал Дейв, пожимая плечами. – Похоже, тебя отсюда выселили.

Мне не было видно его лица, но голос у него был самодовольный.

Глаза Энджел, увидевшей, что все ее барахло раскидано по заросшей лужайке, нехорошо вспыхнули. И обратились на меня.

– Ты! – заорала она, указывая на меня пальцем с длинным наманикюренным ногтем. – Это все ты виновата, сука! – Голос Энджел к концу фразы сорвался на визг, показывающий, что она была на грани срыва.

Дейв сделал шаг в мою сторону и сказал:

– Так, детка, у тебя есть пять минут, чтобы собрать барахло и свалить отсюда, пока я не сжег его на хрен.

Энджел даже не услышала его. Ее темно-карие глаза не отрывались от меня.

– Почему ты все время встаешь у меня на дороге? – визжала она. – Это, блин, ни хрена не честно! Тебе же они не нужны! Тебе ничего не нужно!

– Да что я, блин, тебе сделала! – крикнула я в ответ.

«Черт. Я разбудила медведя».

Энджел закашлялась и закатила глаза.

– Да твоя жизнь просто прекрасна! Тебе не нужно, чтобы тебя защищали. Никто не подкладывает тебя бандитам и наркодилерам. И никто не лупит тебя в морду, когда ты отказываешься. А мне нужен кто-то, кто не боится заступиться за меня, и всякий раз, как я найду такого, твоя жопа уже там!

Дейв притворно зевнул и взглянул на часы.

– Четыре минуты, сучка.

– Энджел, – сказала я тем медленным, спокойным голосом, который обычно, ну, иногда действовал на Рыцаря. – Мне жаль, что у тебя дома такая ужасная жизнь. Правда. Но у многих людей не очень хорошая жизнь, и все же они не пытаются трахать всех моих парней.

«М-да, не самое лучшее утешение».

– Сдохни, сука! Давай! – Энджел развела руки в стороны и наклонилась вперед, явно готовясь к драке.

Дейв встал перед ней, заслонив меня, обернулся через плечо и сказал мне: