Гонщик

– Я хочу отдать тебе это, – сказал Харли. Его глаза над пухлой губой сияли искренностью. – Честное слово, я не шутил, когда просил тебя выйти за меня замуж. Я правда люблю тебя, леди.

Щелчком большого пальца Харли кинул колечко мне на постель.

Потом он повернулся и поднял руки, насколько позволял гипс. Офицер Хувер схватила его за локоть.

Я подняла изящную вещицу и внимательно рассматривала ее, пока его уводили. Оно правда было очень хорошеньким.

Жду не дождусь, чтобы снести его в ломбард.

Глава 43

Следующие несколько дней я провела в больнице. Я спала, ковырялась в унылой пище из местной столовой, которую мне приносили, и ждала, когда появится Рыцарь. Он приходил каждый день и выводил меня на ежедневную прогулку по больничному коридору, но казался каким-то другим. Отстраненным. Я не могла понять почему. Казалось бы, он должен быть на седьмом небе от счастья. Харли в тюрьме и, возможно, останется там навсегда. Я, условно говоря, в порядке. Сам Рыцарь наконец выплеснул из себя всю эту дрянь насчет своей матери. И мы снова были вместе.

Или нет?

Я уговаривала себя, что он, наверное, переживает из-за аварии. Я знала, как Рыцарь может заниматься самоуничижением. Он наверняка придумал способ обвинить себя в том, что произошло. А может, ему просто было неловко общаться с моими родителями. Кто-то из них постоянно был в больнице, и он знал, что они его практически ненавидят. Харли они ненавидели еще больше, но я не думаю, что Рыцарю от этого было легче.

Впрочем, как бы то ни было, когда он входил, во мне порхали бабочки. Мне было плевать, что я без косметики и что уже почти неделю не мылась. То, как Рыцарь смотрел на меня, как помогал мне подняться с кровати, чтобы я не наступила ни на одну из торчащих из меня трубок, как он держал меня за руку на прогулке, как каждый раз шептал мне на ухо перед уходом: «Я тебя люблю» – от всего этого я чувствовала себя прекрасной.

На шестой день я сделала это. Я дунула в проклятую трубку достаточно сильно, и гадский поплавок поднялся до самого верха. Медсестры заставляли меня делать этот тест на объем легких каждый день. Они говорили, когда я смогу поднять поплавок до определенного уровня, я буду готова уехать домой. Я была во всех смыслах более чем готова. Готова спать в собственной постели. Готова принять душ. И готова испытать свои свежезажившие легкие такой необходимой сигаретой.

Я радостно натянула принесенную мамой одежду, морщась при каждом движении, и вместе с мамой вышла на парковку. Мой обожаемый «мустанг» уже ждал меня там, прямо в первом ряду.

– Рыцарь и его приятель с работы пригнали твою машину, чтобы тебе не пришлось ехать за ней, – резко сказала мама.

Значит, всем было ясно, что я наврала про то, где провела ночь перед аварией, раз мою машину возвращал Рыцарь.

– Вообще-то ты должна быть наказана, но думаю, что сломанных ребер тебе было достаточно.

Я кивнула, чувствуя, как мои щеки пылают от стыда, и крепко, благодарно обняла маму, несмотря на боль.

– Я только заскочу по дороге на работу, заберу свой чек, ладно?

– Ладно, – сказала мама и напомнила, что мне нельзя перенапрягаться. Она ждет меня домой к ужину.

Подойдя к своему любимому «мустангу», я провела минут пять, соображая, как же забраться внутрь без того, чтобы не чувствовать, что меня ткнули в бок кочергой. Пока я мучилась, моя сумка заверещала.

«Ду-у-удл-ду-удл-ду-удл-ду-у-у».

Плюхнувшись на водительское место, я выудила телефон из сумки. На нем светился домашний номер Харли.

«Что за…»

– Алло? – ответила я.

– Ку-ку, Биби?

– Дейв?

– Первый и единственный. Эй, что ты сейчас поделываешь?

– Э-э… Ничего особенного. А что?

– Я тут подумал, может, ты хочешь приехать и помочь мне вышвырнуть дерьмо Энджел из дома на лужайку? Я выгоняю эту психопатку.

Я знала, что я на сильных болеутоляющих и у меня были непростые дни, но слова Дейва не имели никакого смысла.

– Погоди. Что? Скажи еще раз. Ты кого-то вышвыриваешь и хочешь, чтоб я тебе помогла? Дейв, мы с твоим братом попали в аварию. Ты же знаешь, да? Я буквально еще из больницы не успела выйти.

– Ага, я в курсе. Потому я и подумал, может, ты захочешь помочь мне вышвырнуть сучку, которая с ним жила.

Я минут пять пялилась в лобовое стекло, ожидая каких-нибудь мыслей или чувств. Но ничего не было. Я не могла воспринять услышанное. Ни процента. Я только хлопала глазами, восхищаясь переливами звуков у меня в ушах.

– Биби?

– А, да, прости. Как ты сказал ее звали?

– Энджел, но эта сука, как по мне, больше похожа на болотного черта.

– Я буду через двадцать минут.

У Дейва, открывшего мне, было, на удивление, хорошее настроение для человека, брат которого оказался в тюрьме и, может, даже пожизненно. На нем была белая майка-алкоголичка, узкие джинсы и темно-синяя бейсболка, козырек которой низко спускался на глаза.

– Рад тебя видеть, детка. Заходи. – Дейв потянулся обнять меня, но остановился, когда я, защищаясь, подняла руки. – Ой, точно. Я и забыл. Ты как, ничего?