Good Again (СИ)

— Да это всего лишь лачуга, правда. Но, конечно же, ничто на свете не может с ней сравниться, — пошутил он, но потом друг резко стал серьёзным. - Да. Я согласен сделать с тобой этот шаг, и все последующие шаги, которые нам предстоит сделать… — притянув меня к себе, он меня поцеловал так сладко, что я едва не растаяла. И когда я, наконец, отстранилась, и увидела, что в его глазах пылает огонь безмерной радости. Такой же, как и во мне самой. И я не знала, смеяться мне или плакать, причитать или улюлюкать. Не в силах сделать этот выбор, а может — выбрав и то, и другое разом, я бросилась ему на шею и принялась хохотать со слезами на глазах, уткнувшись ему в грудь. И успокоилась, только когда из высокой травы показались Эффи и Хеймитч.

— Вам бы, ребята, стоило отлипнуть друг от друга хоть ненадолго, если вы вообще собираетесь сегодня это сделать, — проворчал наш ментор.

— А ты! — воскликнула я обвиняющее. — Ты так и не бросил морочить мне голову и плести интриги у меня за спиной! – но, учитывая характер его обмана на этот раз, я не могла разгневаться на него как следует.

— Не надо все валить на меня! Если хочешь знать, это все наша сладкая пироженка замутила, это она всем рулила с того самого момента, как ты собралась замуж.

Эффи оживилась, ее заметно распирало от гордости.

— Ну, я с радостью возьму всю ответственность за происходящее на себя. Это чистая удача, что Пит решил отреставрировать этот ветхий домишко. И лишь уговорила тебя не устраивать обряд у себя дома, — я кивнула, соглашаясь с ней, ведь она впрямь была очень убедительна. — После этого оставалось только продолжать партию, не раскрывая карт.

— А теперь давайте подготовим вас обоих. Пусть Хеймитч поможет облачиться Питу, а я позабочусь о красавице-невесте! — она принялась радостно порхать, и на миг моим глазам предстала прежняя капитолийская Эффи, которая испытывала детскую радость по поводу нарядов, косметики и новейших мод. Глубины в ней на наблюдалось, но в ее бесхитростном кокетстве был и свой шарм, и она, увы, утратила все это после войны, когда ее безопасный мирок взорвала революция. Но порой было приятно видеть отблеск этой былой легкой и беззаботной Эффи, вот как сейчас, когда и у меня самой от радости кружилась голова. Пит шагнул в сторону домика, но Хеймитч его остановил, придержав за рукав.

— Не забывай прежних обычаев, малыш, — одернул он его и отступил, встав возле Эффи. Пит вопросительно на меня посмотрел, прежде чем его лицо озарилось пониманием.

— Свадебная Песнь, — прошептал Пит мне, когда Хеймитч с необычной для него серьезностью вдруг прочистил горло.

Хеймитч наклонился к Эффи и громко прошептал:

— Слова выучила?

— Конечно! — ответила она восторженно, разминая шею перед тем, что, как я знала, за этим последует. Хрипловатый баритон Хеймитча и пронзительное сопрано Эффи слились в традиционном свадебном песнопении Дистрикта Двенадцать:

Пусть дорога ведет прямо к встрече с тобой,

Ветер счастья пускай шелестит за спиной.

Солнца блики цветут у тебя на лице,

На полях пара капель дождя на пыльце;

И пока наша встреча не произошла,

Мне навстречу тебя Божья воля вела.

Пусть союз наш с тобой будет благословлен.

Пусть сегодня поймем мы, что это не сон.

Будем вместе и в счастье, и в горе — с тобой,

Пусть тоска и беда обойдут стороной.

Нас дорога навстречу друг другу вела,

Наша встреча с тобой наконец-то пришла,

Руку друга, любимая, нежно прими,

И кольцо обручальное твердо возьми.

По зеленой траве мы отправимся в путь,

И с него нам уже никуда не свернуть,

В синеве поднебесья пусть трубы трубят.

Знай — есть сердце, которое любит тебя.***

Припев еще звучал, когда Пит вдруг сгреб меня в объятья, подхватив на руки. Я даже взвизгнула от неожиданности, но его улыбка погасила мою панику. И я инстинктивно оперлась о него, прикорнув головой на изломе его плеча, который, очевидно, специально был для этого приспособлен, так идеально мы здесь совпадали. Конечно, он собирался нести меня через порог. Это было частью традиции, и хотя мы отчасти ее нарушали тем, что сперва не сходили подписать официальные бумаги. Хотя бы эта часть прежней лжи Пита оказывалась истиной — мы были с ним больше женаты, чем могла нам сделать какая-то бумажка. И я в душе благословила эту ложь, когда он внес меня под темный свод маленького дома.