Гора в море

Осьминог обогнул Алтанцэцэг, словно ее окружало невидимое поле насилия. Эврим оказался между ним и Ха – Певец помедлил секунду, а потом протиснулся мимо Эврима, направляясь к Ха, стоявшей дальше всех от бассейна. Он двигался стремительно, ускоряясь. Ха не опускала руку.

«Пожалуйста! Пожалуйста, не испорти этот момент!»

Осьминог оказался перед ней. Вне воды он казался меньше, изящнее. Его кожа все еще блестела от грязной воды бассейна. Глаз, похожий на козлиный, уставился на Ха. Щупальце поднялось и обернулось вокруг запястья Ха, потянуло ее за руку, коснулось обнаженной кожи запястья, ладони, пальцев.

«Пробует на вкус».

Ха слышала, как тело Певца шуршит по плиткам: осьминог отошел от нее, выпрямился и посветлел.

Он спроецировал на своей мантии одну фигуру. Остальные, стоявшие позади Певца, ее не видели. Возможно, он встал так намеренно, показывая этот символ ей одной.

Она не сразу его разобрала. Поначалу он был стилизован, искажен, но потом, по мере того как хроматофоры осьминога вырисовывали знак на поверхности, он становился яснее, края – четче.

Собственное лицо Ха смотрело на нее с мантии Певца, словно нарисованное углем. Взгляд пытливый, рот чуть приоткрыт.

– Ты меня знаешь, – сказала Ха.

А потом лицо исчезло.

Певец снова потемнел, перенимая кирпично-красный цвет плиток. Его кожа стала грубее. Одно щупальце вытянулось, запульсировало, развернулось. Что-то со стуком упало на плитки. Щупальце спряталось.

Певец удалился, стелясь по плиткам, двигаясь прочь все быстрее, огибая террасу. Несколько мгновений – и он исчез.

Они все застыли на месте. Не меньше минуты – или даже больше – никто не двигался.

Ха наклонилась и подняла оставленный Певцом предмет. Сначала к ней подошел Эврим, а потом и Алтанцэцэг – и уставились на подарок.

Он был суставчатый, темный и достаточно небольшой, чтобы поместиться у Ха на ладони. Он весь был покрыт резьбой – такой же, как на человеческих черепах алтаря. Линии были не так хорошо заметны на темной поверхности, но явно были столь же сложными.

Алтанцэцэг подала голос первой:

– Что это?

– Их единственная твердая часть. То, что остается в считаные дни после их смерти. Их единственный скелет. Клюв.

Один из дронов-стрекоз снизился и повернул голову так, чтобы тоже видеть обсуждаемый предмет.

Ха перевела взгляд с подарка у себя в руке на Алтанцэцэг. А потом на Эврима: они втроем в изумлении стояли вокруг подарка.

– Вам наверняка оказали честь, – сказал Эврим. – Нечто столь значимое… Что он вам показал? Когда отвернулся от нас?

– Меня, – ответила Ха. – Он показал мне меня. Он меня узнал. И я узнала его.

Ха вспомнила ночь своего приезда в отель.

«Что-то в бассейне шарахнулось при виде транспортника и ушло под воду».

И на следующий день, когда она проходила мимо бассейна, чтобы встретиться с Эвримом.

«То, что обитало в бассейне, переместилось и плюхнулось в воду…»

Певец. Он за ними наблюдал.

Abdopus aculeatus переходит от одного оставленного отливом водоема к другому, охотясь на крабов.

А Octopus habilis – осьминог умелый – наблюдает за нами, пока мы наблюдаем за ними. Изучает нас, изучающих его. Осьминог умелый? Или разумный?

Певец в своем доме на затонувшем корабле, обращающийся к другим…

По поверхности двигался синтаксис фигур, непрерывная цепочка силуэтов – кольцевых, завитых, скрученных, волнистых… Фигуры плясали на коже осьминога… четкие силуэты теневого театра, двигающиеся за подсвеченной тканью.

Воспевались приключения представителей его вида? Или им пели про наши дела? Пытались их убедить? Обучать?

– Наверное, он спрятался в бассейне, когда остальные уходили, – предположил Эврим. – Но зачем?

– Чтобы попытаться с нами поговорить, – объяснила Ха. – И это не бассейн. Это – его подводный аппарат, исследовательская станция. Это его аванпост на суше. Он с самого начала за нами наблюдал.

Ха действительно казалось, будто в ее номере кто-то находился. Притом уже достаточно давно.

– И не только отсюда. Он ходил куда хотел и следил за нами. А мы его не замечали.

Алтанцэцэг молчала, глядя на резные очертания клюва. Ее лицо больше не кровоточило. Она встретилась взглядом с Ха.

– Я недооценила противника. Провалила задание.

– Вы пока ничего не провалили, – возразила Ха. – Время еще есть. Вы сможете защитить это место? Сможете никого сюда не допускать?

Алтанцэцэг прямо посмотрела на нее.

– Не вечно. Но дольше, чем смогла бы «Дианима». У нас хотя бы есть план. И за нами – соглашение с ООН. Этот архипелаг будет протекторатом Тибетской Буддийской Республики. Не просто собственностью. Но никакой уверенности нет. И нет ничего незыблемого. Я не могу сказать, сколько у нас времени.

– Тогда я хочу остаться.

– И я, – сказал Эврим.

Алтанцэцэг кивнула.

– Правильный выбор. Но сначала… мои дроны нашли доктора Минервудоттир-Чан.