Гора в море

Та доктор Минервудоттир-Чан из книги действительно была конструктом: маленькая Арнкатла, наблюдающая, как из ее вулкана летит пепел, и мечтающая о мире, где все будет связано сетью значения. Однако на самом деле важно было не значение. Важен был контроль над значением. Управление.

– Извините, – сказал ведущий, – кажется, я потерял ход мысли. О чем мы говорили?

– Об острове, – ответила доктор Минервудоттир-Чан. – Вы собирались спросить меня про остров.

– Да. «Дианима» купила остров. На самом деле больше, чем остров: целый архипелаг из шестнадцати больших и маленьких островов плюс окружающие их воды. Что говорят сторонники теории заговора? Некий «Остров доктора Моро», где «Дианима» может проводить свои самые страшные эксперименты? По сообщениям… – Ведущий замолчал и потер пальцами одной руки виски. – Извините. Голова болит. Это из-за студийного освещения. Рано или поздно оно меня добьет. О чем это я? Да. Мы эту часть вырежем. По сообщениям, архипелаг окружен защитой и все суда и летательные аппараты, пытающиеся попасть в этот район, уничтожаются, включая… это было в прошлом году… судно защитников прав животных «Рэйчел Карсон».

Минервудоттир-Чан поправила рукав.

– Разрушение «Рэйчел Карсон» прискорбно. Настоящая трагедия. Однако наши действия были вызваны их решением нас атаковать. И это их решение – которое мы считаем актом терроризма, как и убийства руководителей нашей корпорации и другие мерзости, направленные против нас, – было вызвано их неуместными, искаженными представлениями относительно наших мотивов. Чего они не увидели – и чего не видят другие организации, защищающие права животных и окружающую среду, – это того, что на самом деле мы с ними находимся на одной стороне. Мы защищаем биоразнообразие архипелага. Так что если называть защиту биоразнообразия нашими «самыми страшными экспериментами», тогда да: «Дианима» проводит на Кондао свои самые страшные эксперименты. Я распорядилась, чтобы подразделение социальной ответственности «Дианимы» приобрело архипелаг Кондао, потому что была возмущена тем, что там происходило. Архипелаг только формально был Всемирным заповедником. Прошло бы совсем немного времени, и Кондао разделил бы судьбу остальных мировых океанов: он был бы распахан сетями ради белков, его рифы были бы разбиты якорями и задушены мышьяком и динамитом нелегальных рыбаков. Никто не защищал Кондао до того, как «Дианима» вмешалась и купила остров.

– И изгнала все его население.

– Не стану отрицать, что мы переселили население Кондао, выплатив всем компенсации.

– Семьи, которые целыми поколениями жили на острове.

– Верно. И многие из них были браконьерами и незаконно рыбачили. Не буду даже упоминать о неисправной канализации, выбрасывавшей отходы человеческой жизнедеятельности в охраняемые воды, или безумные планы строительства отелей, разрушавшие неустойчивую прибрежную экосистему. Да, мы всех их выгнали. Теперь Кондао принадлежит нам, и самые важные жители острова – негуманоидные жители – навсегда будут жить в безопасности.

«Негуманоидные жители». Осьминоги, но еще и Эврим. Навсегда в безопасности.

– В безопасности от кого?

– От нас. От людей. На самом деле Кондао – это эксперимент. Лучший наш эксперимент. Мы гордимся тем, что там создаем.

– И что же?

– Утопию. Постчеловеческий мир. Что может быть лучше? Вы – ваша истинная сущность – должны с этим согласиться.

– Я вас не понял.

– Вот, опять.

– Извините, что?

– Ошибка temet nosce, познай самого себя. Я опять проплыла за край.

– Я не понимаю.

– Да, не понимаете. Мы так и рассчитали. Думаю, нам стоит на этом остановиться.

Трансляция прекратилась.

Эврим и Ха секунду молчали. Потом Эврим встал.

– Я ухожу к себе.

– Это неправда. То, что она говорила о вашей разумности. Это бессмыслица. Она чего-то добивается. Это игра.

– Да, – сказал Эврим. В тусклом свете Ха увидела, что Эврим плачет. Его лицо было мокрым от слез, хотя голос не дрожал. – Да. Это игра. Для нее это всегда было игрой. А сейчас я хочу немного побыть один.