Гораций

Ода III.6 написана в 28 году до н. э. и обращена к римскому народу. Поэт убежден, что, пока римляне не восстановят повергнутые храмы и не начнут ревностно почитать богов, на Римское государство будут сыпаться всяческие беды. Ведь пред властью богов люди бессильны! Далее Гораций с отвращением пишет о современных римских семьях, в которых царят ужасные нравы вплоть до открытого разврата, и которые, безусловно, являются одним из источников многочисленных бедствий, постигших Рим. Поэт сокрушается, что из этих семей, безусловно, не смогут выйти доблестные победители Пирра, Антиоха и Ганнибала, которые были детьми простых «воинов-пахарей» и отличались высокой нравственностью. Заключение оды довольно пессимистично: «Ведь хуже дедов наши родители, / Мы хуже их, а наши будут / Дети и внуки еще порочней».

В оде III.7 Гораций обращается к юной Астериде, которая тоскует о своем возлюбленном Гигесе. Поэт утешает девушку, говоря, что Гигес с попутным ветром прибудет к ней весной. Юноша и сам отчаянно скучает об Астериде, запертый из-за непогоды в гавани Орика, где его безуспешно пытается соблазнить хозяйка гостиницы Хлоя, однако он остается тверд и сохраняет верность Астериде. В связи с этим Гораций в конце оды лукаво предостерегает девушку, чтобы она не слишком увлекалась молодым соседом Энипеем и покрепче запирала дверь на ночь.

Ода III.8 написана в 28 году до н. э. и адресована смущенному Меценату, который не понимает, зачем поэт-холостяк приносит жертвы богам в календы марта (1 марта), то есть во время женского праздника Матроналий в честь Юноны, покровительницы брака и деторождения. Гораций объясняет, что именно в этот день боги сохранили ему жизнь, когда на него упало огромное дерево, и поэтому он обещал богу Вакху воздать жертвы и устроить веселый праздник в годовщину своего спасения. Поэт призывает Мецената попировать вместе с ним и выпить «кружек сотню» доброго старого вина, отвлекшись от всех политических забот, дабы насладиться бегущим днем и перестать волноваться о народе, ибо «человек ты частный».

Ода III.9 представляет собой поэтический диалог между Горацием и его прежней возлюбленной Лидией. Поэт и гетера обмениваются взаимными упреками в непостоянстве, заявляя, что были вполне счастливы, пока проводили время вместе. Ныне же они увлечены новыми возлюбленными и ради них готовы даже на смерть. Однако, если Горация и Лидию вновь свяжет прежняя страсть, они с радостью покорятся ей.

Ода III.10 обращена к этрурянке Лике, замужней женщине, которая недолгое время была предметом воздыханий Горация. Холодной и ветреной зимней ночью, распростершись у порога дома Лики, поэт обращается к ней с мольбой и упрекает жестокую красавицу за надменную гордость, поскольку она не желает открывать ему дверь.

В оде III.11 Гораций обращается к Меркурию и его лире, обладающей огромной силой воздействия. Лишь лира может сломить упрямство и холодность Лиды и заставить ее полюбить поэта. С этой целью она должна поведать Лиде о Данаидах, которые убили своих женихов и за это были осуждены на вечные муки в Аиде. Лишь одна из Данаид спасла от смерти любимого и Лида, очевидно, должна брать с нее пример.

В оде III.12 поэт говорит о любовных страданиях Необулы, которая, несмотря на страх перед «всебичующими упреками» своего дяди, очевидно, все же не может отказаться от любви к прекрасному Гебру.

В оде III.13 торжественно воспевается источник нимфы Бандузии, находившийся неподалеку от Венузии, родного города Горация, и весьма почитавшийся местными жителями.

Ода III.14 приурочена ко дню возвращения императора Августа из Испании и обращена к римскому народу. Дело в том, что в еще в 27 году до н. э. Август покинул столицу, поскольку решил предпринять инспекционную поездку по галльским и испанским провинциям. Он даже намеревался совершить военный поход в Британию, но ему помешали восстания племен в Испании. Усмирив испанские племена, Август в начале 24 года до н. э. вернулся в Рим[785]. Гораций упоминает в этой оде благодарственное жертвоприношение богам, проведенное женой Августа Ливией и его сестрой Октавией перед всем народом, а затем восклицает, что этот день является для него подлинным праздником и что он не боится ни смуты, ни быть убитым, пока Римским государством правит Август. Поэт велит устроить в честь долгожданного возвращения императора праздничный пир, на который обязательно нужно пригласить певицу Неэру.

Ода III.15 адресована Хлориде, «женке бедного Ивика». Поэт укоряет ее за то, что, будучи уже в пожилом возрасте («ногою одной ты уж в гробу стоишь»), она продолжает отчаянно молодиться и «сладострастничать». Вместо того чтобы сидеть за пряжей, Хлорида предпочитает, словно юная девушка, резвиться в кругу молодежи, играть на кифаре и «до дна осушать чаши глубокие». Это неприлично! Все это должна делать дочь Хлориды, а не сама Хлорида, убежден поэт.