Гораций

Даже после завершения курса обучения легионеры продолжали ежедневно упражняться и участвовать в разнообразных военных учениях. По словам Иосифа Флавия, римляне «не ждут начала войны, чтобы пустить в ход оружие, и в мирное время не остаются праздными, начиная действовать лишь тогда, когда к этому побуждает необходимость, но словно они были рождены с оружием в руках, никогда не прекращают упражняться, не дожидаясь подходящего для этого времени. Их учения не отличаются от настоящего сражения, и каждый воин упражняется каждый день с таким рвением, как если бы это была настоящая война. Потому-то они с такой легкостью переносят трудности сражения: благодаря приобретенной привычке к правильному построению их строй никогда не рассеивается в беспорядке, воины никогда не покидают своего места из-за страха и никакой труд никогда не изнуряет их. Именно поэтому их победа над теми, кто не обучен военному делу, неизбежна. Так что их военные упражнения по справедливости могут быть названы бескровными сражениями, а их сражения — кровавыми упражнениями»[180].

В походе и в перерывах между битвами легионеры размещались в особом походном лагере, который сооружался с большим искусством. Вот как описывает устройство римского лагеря Иосиф Флавий: «Строят же они лагерь не как попало и не без расчета, не занимают на постройке всех людей и не работают в беспорядке. Если почва неровная, они сначала тщательно выравнивают ее, а затем вымеряют на выбранном месте прямоугольник (с этой целью в войске находятся многочисленные строители со всеми необходимыми приспособлениями). Внутренность прямоугольника делится под палатки, а с внешней стороны лагерь окружается стеной, на которой на равном расстоянии друг от друга воздвигаются башни. Между башнями устанавливаются скорострелы, катапульты, камнеметы и другие приспособления для стрельбы, и все они готовы к действию. Затем римляне делают четверо ворот — по воротам в каждой стене: через эти ворота проходят вьючные животные, и ворота достаточно широки, чтобы, если понадобится, выйти через них на вылазку. Лагерь делится ровными улицами, а в середине ставятся палатки военачальников, центральная из которых — палатка главнокомандующего, по своему виду напоминающая храм. Все это похоже на построенный на скорую руку город: есть здесь и рыночная площадь, и кварталы ремесленников, и помещения для заседаний младших и старших военачальников, где обсуждаются спорные вопросы. Возведение стены и внутренних построек осуществляется с удивительной быстротой благодаря количеству и умению строителей. В случае необходимости выкапывают также и ров в 4 локтя глубиной и такой же ширины»[181].

Еще находясь в Афинах, Брут решительно приступил к созданию новой республиканской армии. Для этого были нужны большие суммы денег, которые ему удалось получить от квестора Апулея, везшего в Италию собранные в провинции Азия подати, а также от квестора Сирии Антистия[182]. Кроме того, в декабре 44 года до н. э. Бруту удалось захватить военный склад в Деметриаде, где Юлий Цезарь собрал значительное количество оружия, предназначенного для парфянского похода[183]. Это помогло обеспечить войска всем необходимым снаряжением.

Новая республиканская армия комплектовалась бывшими солдатами Помпея Магна, рассеянными по всей Греции, а также сторонниками Брута, прибывавшими из Италии, и македонскими добровольцами. Кроме того, Бруту удалось привлечь под свои знамена несколько легионов, расквартированных в Македонии, а также перехватить часть солдат консула Долабеллы, направлявшихся в Сирию[184].

Получив деньги и войска, Брут теперь мог установить контроль над Македонией и всей Грецией[185]. Наместник Квинт Гортензий Гортал добровольно отдал власть над Македонией и перешел на сторону республиканцев. В Иллирии же Бруту оказал сопротивление Публий Ватиний, наместник этой провинции, а также Гай Антоний, брат Марка Антония, прибывший из Италии с целью установления контроля над Македонией[186].