Гордость и Предубеждение

Миссис Херст и мисс Бингли ограничились реверансом и, когда они сели, на некоторое время беседа прервалась. Пауза выглядела неловкой и ее поспешила нарушить миссис Эннсли, со вкусом одетая и приятная на вид дама. Эта попытка продолжить хоть какую-то беседу показала, что она более тактична, чем две другие дамы, и между ней и миссис Гардинер, при периодическом участии Элизабет, завязался разговор. Мисс Дарси выглядела так, словно ей хотелось набраться смелости и присоединиться к беседе. Временами она все-таки решалась вставить короткую фразу, но выбирала момент, когда была наименьшая опасность, что ее услышат.

Вскоре Элизабет заметила, что мисс Бингли внимательно наблюдает за ней и что каждое ее слово, особенно обращенное к мисс Дарси, привлекает ее внимание. Такое повышенное внимание не помешало бы ей завязать разговор с хозяйкой дома, но они сидели довольно далеко друг от друга, да к тому же она не испытывала сожаления от того, что у нее нет необходимости много говорить. Ее больше занимали собственные мысли. Она каждую минуту ожидала, что в комнату войдет кто-нибудь из джентльменов. Она и желала, и боялась, что среди них окажется сам хозяин дома, и едва ли могла определить, действительно ли желала этого или же боялась того. Просидев таким образом четверть часа и не слыша голоса мисс Бингли, Элизабет была отвлечена от своих мыслей, услышав от нее вопрос о здоровье ее семьи, высказанный холодным тоном. Она ответила столь же формально и кратко, а остальные не поддержали эту тему.

Разнообразие в течении их визита внесло появление слуг с холодным мясом, пирожными и множеством лучших сезонных фруктов. Произошло это, однако, только после того, как миссис Эннсли несколько раз многозначительно посмотрела и ободряюще улыбнулась мисс Дарси, напоминая о ее обязанностях хозяйки дома. Теперь у всей компании появилось общее занятие: хоть они и не могли все говорить одновременно, но есть-то могли все; и вскоре живописные пирамиды из винограда, нектарин и персиков собрали их вокруг стола.

Коротая время таким образом, Элизабет имела прекрасную возможность решить, в зависимости от ее чувств при появлении мистера Дарси, боится она больше всего или же желает этого. Когда же он вошел, она сразу стала сожалеть об этом, хотя всего мгновение назад верила, что хочет того.

Некоторое время он оставался с мистером Гардинером, который, как и два или три других джентльмена, не был способен оторваться от рыбалки, и покинул их только после того, как узнал от него, что дамы намереваются навестить Джорджиану этим утром. Едва он появился, Элизабет мудро решила вести себя совершенно непринужденно. Такое решение принять было просто, но, похоже, нелегко выполнить, потому что она увидела, что относительно них у всей компании родились определенные подозрения и что едва ли кто-то из присутствующих не обратил на мистера Дарси пристальное внимание, как только он появился в гостиной. Особенно ярко интерес был выражен на лице мисс Бингли, его не скрывали даже улыбки, с которыми она обращалась к каждому из подозреваемых. Ревность еще не довела ее до отчаяния, и ее заинтересованность в мистере Дарси ни в коей мере не ослабла. Мисс Дарси при появлении брата стала менее напряженной и старалась участвовать в разговорах, и Элизабет видела, что он стремится к тому, чтобы она и его сестра сошлись ближе, и способствовал, насколько это было возможно, каждой попытке беседы между ними. Мисс Бингли тоже все это прекрасно видела и в безрассудном гневе воспользовалась первой же возможностью, чтобы спросить с насмешливым участием:

– Скажите, мисс Элиза, ведь ополчение графства покинуло Меритон? Должно быть, это большая потеря для вашей семьи.