Гордость и Предубеждение

– Вовсе нет, – успокоил ее полковник Фицуильям, – это право он обязан делить со мной. Мы оба являемся опекунами мисс Дарси.

– Действительно? Умоляю, что это за занятие такое – быть опекуном? Ваши обязанности доставляют вам много хлопот? С молодыми девушками ее возраста иногда бывает очень непросто, и если в ней живет истинный дух рода Дарси, она, возможно, постоянно пытается настаивать на своем.

Говоря это, она заметила, что он как-то очень серьезно смотрит на нее; и то, как он сразу же спросил, почему, по ее мнению, поступки мисс Дарси могут доставлять им неприятности, убедило ее в том, что она каким-то образом подобралась довольно близко к пониманию истинного положения дел. Она ответила прямо:

– Вам не нужно беспокоиться. Я никогда не слышала о ней ничего предосудительного, и осмелюсь сказать, что она одно из самых покладистых существ на свете. Она очень любима некоторыми моими знакомыми дамами, миссис Херст и мисс Бингли. Кажется, я слышала, как вы говорили, что знакомы с ними.

– Я их немного знаю. Их брат – приятный джентльмен, он большой друг Дарси.

– Да, именно так, – сухо сказала Элизабет. – Мистер Дарси необычайно добр к мистеру Бингли и очень о нем заботится.

– Заботится о нем! Да, я действительно верю, что Дарси искренне заботится о нем в те моменты, когда он больше всего в этом нуждается. Судя по тому, что он рассказал мне во время нашего путешествия сюда, у меня есть основания думать, что Бингли многим ему обязан. Но мне, по-видимому, следует попросить у него прощения, поскольку у меня нет серьезных оснований предполагать, что речь шла именно о Бингли. Все это лишь предположения.

– Что вы имеете в виду?

– Это история, относительно которой Дарси предпочел, чтобы она не вышла за пределы узкого круга его близких, потому что, если бы о ней стало известно семье юной леди, это не доставило бы им удовольствия.

– Вы можете быть уверены, что я не стану о ней болтать.

– И помните, у меня нет особых оснований предполагать, что это был именно Бингли. Он сказал мне буквально следующее: он поздравил себя с тем, что недавно спас друга от неприятностей, связанных с последствиями неосмотрительного брака, но не упоминал имен или каких-либо других подробностей, и я только подозреваю, что это был Бингли, так как и прежде считал его достаточно легкомысленным молодым человеком, способным легко попасть в неприятное положение подобного рода, и к тому же я помню, что они провели вместе все прошлое лето.

– Мистер Дарси объяснил вам причины своего вмешательства?

– Я понял, что относительно этой дамы были очень серьезные сомнения.

– И какие же из своих мастерских методов он использовал, чтобы разлучить их?

– Он не рассказывал мне подробно о своих искусных методах, – ответил Фицуильям, улыбнувшись. – Он сказал мне только то, что я сейчас пересказал вам.

Элизабет промолчала и пошла дальше, в ее сердце закипало негодование. Понаблюдав за ней недолго, Фицуильям поинтересовался причинами ее задумчивости.

– Я думаю о том, что вы мне рассказали, – ответила она. – И не могу представить ход мыслей вашего кузена. Почему он решил, что ему дано быть судьей?

– Вы, как я вижу, склонны придавать его вмешательству характер решающий?

– Я просто не понимаю, какое право имел мистер Дарси судить относительно допустимости намерений своего друга, или почему присвоил себе право, исходя только из своих собственных представлений, решать, в чем должно состоять счастье его друга, и предпринимать в связи с этим какие-либо действия. Но, – продолжила она, опомнившись, – так как нам не известны все подробности, было бы несправедливым осуждать его. Не похоже, что в этом деле было много глубоких чувств.

– Это вполне разумное предположение, – согласился Фицуильям, – но, к сожалению, оно значительно умаляет заслуги моего кузена.

Сказано это было в шутку, но показалось ей настолько точным портретом мистера Дарси, что она не нашлась, как ответить и поэтому, резко изменив тему разговора, стала говорить о вещах малозначимых пока они не дошли до пасторского дома. Там, как только гость покинул их, она уединилась в своей комнате, где смогла, не отвлекаясь, обдумать все, что услышала. Невозможно было предположить, что речь шла о каких-либо других людях, кроме тех, с которыми она была связана. Не могло существовать в мире двух человек, на которых мистер Дарси мог бы иметь столь безграничное влияние. В том, что он был вовлечен в интриги, призванные разлучить Бингли и Джейн, она никогда не сомневалась, но всегда считала, что это мисс Бингли замыслила их и постоянно действовала против ее сестры. Если, однако, его не подвело самомнение, то получалось, что именно он был причиной несчастья, именно его гордость и своенравие были причиной всего, что Джейн пережила, и именно из-за него она продолжала страдать. Он погубил навсегда всякую надежду на счастье самого любящего и щедрого сердца на свете; и никто не мог предсказать, как долго будет жить зло, которое он причинил.