Гордость и Предубеждение

Несмотря на свою глубоко укоренившуюся неприязнь, она не могла остаться равнодушной к столь бурному проявлению влюбленности, и поначалу даже стала сожалеть о той боли, которую ему предстояло испытать. Однако последовавшие признания настолько возмутили ее, что она в гневе утратила всякое сострадание. Тем не менее, она попыталась собраться с силами и спокойно ответить ему, когда он закончит свой монолог. В заключение он еще раз облек в слова силу того влечения, которое, несмотря на все его усилия, он не смог победить, и закончил выражением надежды, что теперь его страдания будут вознаграждены принятием его руки. Когда он это сказал, она с уверенностью могла видеть, что он не испытывает сомнений в положительном ответе. Он говорил об опасности и тревоге, а лицо его выражало спокойную самоуверенность. Такое обстоятельство могло только еще больше разгневать, и когда он умолк, ее щеки залились румянцем, и она сказала:

– В таких случаях, я думаю, положено выразить признательность за проявленные чувства, какие бы ответные они ни вызывали. Это так естественно – чувствовать признательность, и если бы я могла испытывать малейшую благодарность за ваши чувства, я бы сейчас поблагодарила вас. Но я не испытываю ничего подобного – я никогда не стремилась заслужить вашего хорошего мнения, а вы, в свою очередь, не были щедры в своих оценках. Меня огорчает, если я даже случайно причиняю кому-либо боль. Однако по отношению к вам это произошло без какого-либо умысла с моей стороны, и я надеюсь, что боль эта продлится недолго. Те же чувства, что долгое время, как вы мне сообщили, препятствовали выражению вашего восхищения, после этого моего объяснения без труда помогут вам ее преодолеть.

Судя по всему, для мистера Дарси, застывшего у камина и не сводившего глаз с ее лица, такие слова оказались неприятным сюрпризом. Лицо его, побледневшее от гнева, выражало полное замешательство и непонимание. Он пытался взять себя в руки и хранил молчание пока не уверился, что справился с эмоциями. Пауза была невыносимой для Элизабет. Наконец голосом ненатурально спокойным он вымолвил:

– Это и весь ваш ответ, на который я имею честь рассчитывать! Могу ли я хотя бы узнать, почему, отвергая мое предложение, вы облекли его в столь нелюбезную форму? Пусть это теперь и не имеет никакого значения.

– Со своей стороны и я могла бы задать вам вопрос, – ответила она, – почему вы решили сообщить мне, со столь явным намерением оскорбить и унизить меня, что я вам нравлюсь вопреки вашей воле, против вашего разума и даже против вашей чести? Не было ли это оправданием неучтивости на тот случай, если вы все-таки почувствовали в моих речах отсутствие надлежащей обходительности? Но у меня есть и другие причины. И, знаете ли, весьма веские. Даже если бы мое чувство неприязни не родилось в первые же минуты нашего знакомства, если бы вы были мне безразличны или даже симпатичны, можете ли вы вообразить, что нашлись бы соображения, которые примирили бы меня с человеком, разрушившим, и быть может навсегда, счастье самой любимой моей сестры?

Когда она произнесла эти слова, цвет лица мистера Дарси заметно изменился, но такое проявление эмоций было недолгим, и он продолжал слушать, не пытаясь перебить ее. А она не могла сдержать себя:

– У меня есть все основания считать ваше поведение недостойным. Никакой мотив не может оправдать бессердечие и неблагородство ваших поступков. Вы не посмеете, вы не сможете отрицать, что были главным, если не единственным организатором действий, разлучивших вашего друга и мою сестру, в результате которых он навлек на себя всеобщее порицание как человек капризный и непостоянный, а она – насмешки из-за обманутых надежд, и оба испытали величайшие страдания.

Она замолчала и к немалому своему негодованию обнаружила, что он слушает ее с таким видом, будто не испытывает ни малейшего раскаяния. Он даже смотрел на нее с улыбкой наигранного скептицизма.

– Вы же не станете отрицать, что сделали это? – повторила она.

С нарочитым спокойствием он ответил:

– У меня нет намерения отрицать, что я сделал все, что было в моих силах, чтобы разлучить моего друга с вашей сестрой, как и то, что я рад своему успеху. О нем я позаботился лучше, чем о самом себе.

Элизабет с презрением отнеслась к учтивой манере, в которой он изложил свое отношение к произошедшему, но смысл его утверждений, тем не менее, не ускользнул от ее внимания, хотя никак не смог погасить ее гнев.

– Но не только из этого, – продолжала она, – проистекает моя неприязнь. Мое мнение о вас сложилось задолго до этих событий. Ваш истинный характер раскрылся для меня в истории, которую много месяцев назад рассказал мистер Уикхем. Что вы можете сказать по этому поводу? Какими воображаемыми соображениями дружбы вы можете оправдать свои поступки? Или хотя бы какие лицемерные аргументы вы можете придумать, чтобы ввести в заблуждение окружающих?

– Вы принимаете очень близко к сердцу проблемы этого джентльмена, – вместо ответа заметил Дарси уже менее спокойным тоном, и на лице его появился румянец.