Горец

Я несколько секунд смотрю в упор на бабушку. У меня слуховое дежавю. Не дословно, но именно такая мысль была вчера озвучена Аленой. Медленно, но начинает доходит, о чем мы вчера спорили, из-за чего поругались. Вот болван. Алена то говорила о себе в большей степени. Совсем вылетело из головы, что она пережила развод родителей, наличие завистливой и злобной мачехи, эгоистичного отца, который думает о себе, и мать с несдержанным языком.

— Хорошо. Я не прав, — сложно признаваться в своих косяках, но понимаю, что если хочу нормальную семью, с любящей женой и детьми, мне следует немного осовременить свое воспитание и мировоззрение в плане общения с Аленой.

— Я рада, что ты умеешь признавать свои ошибки. Алена очень трепетная, ранимая девушка с показательной храбростью. И жалко малышку, когда ты ее несознательно обижаешь. Это не Милана.

— Давай не будем про Милану, — выставляю руку вперед. — Я не хочу вспоминать тот брак и все, что с ним связано.

— Тебе стоит поговорить о ней с Аленой, рассказать, что произошло между вами.

— Я рассказал. Именно после этого разговора Алена вбила себе в голову, что Хадю следует забрать.

— В чем проблема? — бабушка ставит на плиту чайник, нарезает хлеб. Через полчаса на кухне соберется все семейство, которое рано встает.

— Как ты себе это представляешь? Я работаю, у меня расписание деловых встреч составлено до июня месяца. Алена учится, пишет диплом, еще работает у меня. Куда Хадю?

— А как люди умудряются работать и иметь по двое-трое детей? Ты можешь нанять квалифицированную няню, пока вы на работе, а вечером собраться вместе перед телевизором. Не раз в месяц читать дочери сказку на ночь, а каждый вечер и целовать в лобик.

— Я понял, ты на ее стороне, тебе так нравится Алена, что ты готова поддержать любую ее безумную идею!

— Когда-то я поддержала тебя в твоей безумной идеи стать ювелиром, жизнь показала, что ты оказался на своем месте. Что ты бы делал, если остался один на один с мнением отца? — прищуривает глаза, насмешливо улыбаясь моему молчанию. — Ничего. Алена будет замечательной матерью и всегда подумает в первую очередь о ребенке, потом о мужчине. Но и ты не будь балбесом.

— Бабушка…

— Не перебивай, я не закончила! Сегодня вы уезжаете в Архыз, отдыхаете, как семья… — я уже понимаю, к чему она клонит, качаю головой.

— Нет, бабушка, если я решу забрать Хадю, то это будет обдуманным поступком, все будет подготовлено к переезду дочери, — подхожу вплотную, обхватываю ее лицо, с нежностью смотря в это дорогое сердцу лицо. — И вы, женщины, не повлияете на меня.

— Какой же ты упрямец! — возмущенно бурчит бабуля, улыбаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты же знаешь в кого, семейная черта, — чмокаю в морщинистую щеку. — Пойду разбужу своих красоток, ехать не один час.

— Иди, я пока приготовлю вам завтрак и в дорогу что-нибудь вкусненькое.

— Спасибо, — улыбаюсь, покидаю кухню и иду на второй этаж. Осторожно открываю дверь комнаты Хади, не замечая за собой, как улыбаюсь, увидев двух «звезд» в одной кровати. Дочь прижимается к Алене, закинув на нее ноги. Забавная, Алена точно так же закидывает ноги на меня. Светлые волосы спутаны с черными волосами, обе смешно сопят, чуть приоткрыв рот. Что-то в области сердца скребется, сжимается. Где-то там возникает очаг тепла, согревая меня изнутри.

Протягиваю руку и костяшками провожу по щеке Алены, морщит нос, делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

— Ален, — нагибаюсь к ее ушку, целую. — Вставай.

— Ммм… — поворачивает голову в мою сторону, сонно приоткрывая глаза. — Ну, что, одному не спится совсем?

— Не спится. Привык, что сопишь рядом, выселив на самый край кровати.

— А мне без тебя спится, — улыбается, хоть и пытается еще обижаться. Целую ее в приоткрытые губы, чувствуя неуместное возбуждение. Отвечает на поцелуй, тем самым признаваясь, что прощает меня за ночной разговор.

— Точно спится? — руки ныряют под пижамную футболку, кошусь на спящую Хадю. Меньше всего мне хочется, чтобы дочь увидела нас в непристойной позе, но отказать себе не могу. Я хочу трогать свою жену каждую минуту, ощущать под ладонями мягкость ее кожи. А еще хочу стянуть к нее пижамные штаны, поставить на колени и трахнуть в экспресс-режиме. Ничего подобного я не делаю, просто обвожу пальцем затвердевший сосок, под разочарованный вдох убираю от греха подальше руки.

— Нам надо собираться, если мы все еще хотим поехать в горы, — какая же Алена у меня красивая. Даже сонная, без косметики она притягивает взгляд. — Прости меня, пожалуйста, — смотрит на меня насуплено, но на последнем слове благосклонно улыбается.

— Так уж и быть, на десять процентов тебя прощаю, можешь еще раз меня поцеловать. По поводу остального еще подумаю, — показательно надувает губы, я усмехаюсь и чмокаю в уголок. Чувствую взгляд сбоку. Это на нас внимательно и одновременно настороженно смотрит Хадя.

— Доброе утро, солнце мое, — про себя, наивно, трепетно жду ответное пожелание, хотя бы шепотом, но вместо этого получаю только смущенную улыбку. И на этом спасибо.