Горгона с пихтовой веткой

– Так, Вовчик, в общем, задачу ты понял, работай, а я пойду в ванне полежу – устала и с ног валюсь, а надо соображать хорошо, – Тина чмокнула мужа в щеку и убежала в ванную, воодушевленная сделанным открытием и предвкушающая скорую развязку.

Спустя десять минут из комнаты раздался торжествующий вопль Добрыни:

– Нашел! Почти со стопроцентной гарантией нашел! – Через мгновенье он уже стоял в ванной с распечатанным листком и торжествующе зачитывал: – «Новую жизнь вдохнули в почти умершее село Гнилая Топь паломники, последователи учения Пихтовый толк. Живет община довольно замкнуто, однако известно, что в ней изготавливают травяные настои, в том числе и знаменитое пихтовое масло, издревле использовавшееся в наших краях для лечения самых разных заболеваний». Видишь? Гнилая Топь и Пихтовый толк, и это единственное упоминание, которое мне удалось найти. Но зато это фактически адрес. Сейчас маршрут прикину – и можем ехать хоть завтра.

Они прилетели сперва в Барнаул, затем электричкой уехали в район, откуда в Гнилую Топь можно было попасть только на машине – либо договориться с частником, либо взять в каршеринге.

– Мы не продумали, как нам внутрь попасть, – Тина сидела на кровати в крошечном гостиничном номере, поджав под себя ногу.

За окном лил дождь – стеной, даже соседнего здания не было видно. Погода не располагала к работе вообще, хотелось закутаться в одеяло и лежать, не шевелясь. Добрыня, собственно, так и делал – укрывшись одеялом до подбородка, он лежал на спине и смотрел в потолок. Гостиница была крошечная, но теплая, правда, в такую промозглую погоду это не очень ощущалось – сказывался, видимо, унылый вид из окна.

– Вов… ты меня слышал?

– Угу, – буркнул муж, не меняя положения.

– И что делать будем?

– Я предлагаю не лезть на рожон в этот раз, а зайти сразу с полицией.

– Это как?

– А запросто. У нас есть договор с Евсеевой, есть кое-какие факты, подтверждающие ее возможное местонахождение. Давай нагрянем в местное отделение полиции.

– А ты не думал, что они могут крышевать общину? Недооценивать Грязнову нельзя, она баба ушлая, наверняка подмазала тут всех, как в Листвяково.

– Можно попробовать с участковым поговорить – положен же участковый в здешних деревнях.

– А он, по-твоему, не может быть в доле?

– Он, как раз, наверняка в доле. И мы ему на это намекнем. А еще у меня корочки есть – помнишь?

– Совсем сдурел – левыми документами тут размахивать? – возмутилась Тина, понимая, о чем речь – об удостоверении офицера ФСБ. – Нет, Вова, нам такая уголовщина не нужна, давай другое думать.

– Тогда давай в Москву звонить.

– Кому?

– Севастьянову.

Полковник Севастьянов работал в центральном аппарате МВД и был раньше Тининым начальником. Он хорошо знал ее отца, потому старался помочь Тине, чем мог.

– Ну и что мы у него попросим?

– Ордер на проведение обыска в общине.

– С какой радости?

– Заявление о пропаже человека. Здешние обязаны будут отреагировать, ты ведь понимаешь. Нам бы только зайти, а там уж разберемся. И потом сама ведь знаешь, в любом месте можно найти, к чему придраться, если правильно искать, – Кущин подмигнул. – А мы будем искать правильно.

– Ну хорошо, допустим. Вот мы приехали с полицией в общину – и? Выйдет Грязнова на какое-нибудь возвышение типа своего балкона – помнишь? И начнет вещать… и замрут наши полицейские, как соляные столбы – или что там было в легенде о Персее? Что, мы их тоже зеркалами вооружим? – резонно возразила Тина, и Добрыня слегка поостыл.

– Да… ты права, пожалуй… я об этом как-то не подумал.

– Нам надо нейтрализовать Грязнову – иначе она, если не сама там всех одурманит, так паству свою поднимет – мало не покажется. Ты ведь понимаешь, что управлять фанатиками она умеет… От нас даже костей не найдут.

Добрыня сел, подсунул под спину подушку и закинул руки за голову.

– Такое впечатление, что входа нет. Не выхода, а именно входа.

– Так не бывает… надо просто подумать хорошо. Время пока есть… сомневаюсь, что по такому дождю мы сможем туда попасть, судя по картам – дорога проселочная, ее сейчас так размоет, что нам бульдозер будет нужен…

– Мне не нравится твой пессимизм, дорогая, – Добрыня дотянулся до Тины и притянул ее к себе, укрыл одеялом: – С каких это пор ты стала видеть все в черном цвете? Ну, просохнет дорога – поедем. Этот дождь здесь не навеки, когда-то да закончится.

– Ненавижу дождь… – Тина повернулась и спрятала лицо на широкой груди мужа. – Мне всегда хочется ныть в такую погоду.

– Хорошо. Поной пока, все равно на улице мокро, но потом соберись – и будем дело заканчивать, – разрешил Добрыня, поглаживая ее по голове, как ребенка.

Кущин все-таки позвонил Севастьянову, обрисовал ситуацию, и тот, хоть и поворчал, но пообещал как можно скорее прислать нужные бумаги.

– Но смотрите там… если что…

– Не волнуйтесь, товарищ полковник, мы аккуратно! – заверил Вовчик.

Дождь шел еще два дня – двое суток, если точнее. В небольшом городке на дорогах образовались не лужи, а целые озера, и Тина даже представлять не хотела, что же происходит с дорогами проселочными.