Горгона с пихтовой веткой

– Ты еще откуда? – изумился тот. – А ну, тоже на пол! Иначе я ему башку продырявлю! – в подтверждение серьезности намерений он снова ткнул в висок Шлыкова пистолетом.

– А дырявь, – согласно кивнула Тина. – Он вообще никому не нужен.

Шлыков затрясся, рука Волокушина тоже загуляла, стараясь снова поймать висок удерживаемого, и Тина, быстрым движением сменив цель, выстрелила как раз в предплечье. Волокушин выронил пистолет, зажал руку и упал на пол. Вовчик не успел всего на секунду – Тина опустила пистолет и выстрелила Волокушину в грудь. Тот дернулся, вытянулся и затих, а Тина, бессильно осев на пол, закрыла руками лицо. Кущин осторожно забрал пистолет из ее руки, подобрал свой и волокушинский, упавший рядом с застывшим в ступоре Шлыковым:

– Отомри, батюшка Иван, ты выжил. Ей спасибо скажи, – он кивнул в сторону так и сидевшей на полу Тины. – Я бы не в него сперва стрелял.

Это, конечно, было не так, но Добрыня был зол и хотел как можно скорее отсюда убраться.

– Где твоя матушка?

– Ма… ма… – заблеял Шлыков, и Вовчику пришлось пару раз крепко врезать ему по щекастому лицу, заросшему бородой, чтобы привести в чувство.

– Ну? Где?

– В апартаментах… – пробормотал Шлыков, совершенно деморализованный всем, что произошло только что.

– Веди, ну, – Вовчик без церемоний поднял батюшку за ворот рубахи, поставил на ноги и коленом под зад подтолкнул к двери. – Тинка, тут посиди пока. Сержант, тебя где носило? – обнаружив на лестнице полицейского, упавшего во дворе, рявкнул Кущин. – Там труп, охраняй иди.

– Так чего его охранять? Не убежит, поди…

– Ну так ищи напарника, обыскивайте все тут! Пошли, батюшка, пока твоя резвая матушка опять куда не ускользнула, – подталкивая Шлыкова в спину, велел Вовчик.

По длинному коридору они прошли к лестнице, которая, как оказалось, вела на третий этаж – своеобразную пристройку в задней части дома, которую было не видно с улицы.

У лестницы Шлыков замешкался.

– В чем дело?

– К матушке в апартаменты без приглашения не входят… – пробормотал Шлыков.

– Да царь ты тут или не царь, я не пойму? Прояви, наконец, свою волю!

– Нельзя… нельзя то… матушка гневаться будет… – бормотал Шлыков, и Добрыня, устав толкать его, словно упирающуюся лошадь, отпихнул батюшку безо всякого почтения в сторону и пошел вверх по лестнице.

На третьем этаже оказалось всего две двери, и из-за одной из них доносился какой-то вой – у Вовчика даже волосы зашевелились. Он толкнул эту дверь и оказался лицом к лицу с Яной Грязновой – та стояла у окна, скрестив руки на груди, и в упор смотрела на корчившуюся у ее ног женщину в длинной юбке и темной кофте. Женщина каталась из стороны в сторону, рвала на себе волосы и истошно выла.

Кущин быстро сориентировался и одним прыжком оказался возле Грязновой, не церемонясь, схватил ее за длинные черные волосы, уложенные венком вокруг головы, и пригнул так, чтобы она не могла на него посмотреть:

– Ну все, Яна Васильевна, финита. На этот раз я вас точно не выпущу, жалеть не стану.

– Наказан будешь… наказан… – страшным утробным голосом зашипела Грязнова, пытаясь вывернуться из крепко державшей ее волосы руки Добрыни.

– Да там посмотрим, кто будет наказан. Заткнись, не вынуждай меня тебе врезать.

Он тащил ее вниз по лестнице, совершенно не заботясь о том, что ей, наверное, больно. Однако внизу его вдруг встретил, преградив дорогу, частично пришедший в себя Шлыков, попытался нанести удар, промахнулся, за что тут же был награжден ударом ноги в челюсть – Вовчик все еще стоял на лестнице, потому дотянулся и вырубил непрошеного защитника. Грязнова шипела за его спиной, вцепившись ногтями в его руку, крепко державшую ее волосы. Вовчик счел это даже благом – боль не давала вслушиваться в ее слова, потому концентрации он не терял.

В доме никого не было, но голос Тинки он услышал где-то во дворе – она отдавала распоряжения полицейским.

«Ну, слава богу, не раскисла, – подумал Вовчик с облегчением. – Надо же, как она его… хладнокровно, как в тире… Никогда бы не подумал».

Он не придумал ничего лучше, чем отрезать кусок шторы и намотать его на голову Грязновой, а затем выдернуть ремень из брюк лежавшего на полу Волокушина и прикрутить ее к каминной решетке за запястья.

– Тут посидите, матушка.

Грязнова замычала что-то из-под шторы, но Вовчик не слушал. Он вышел во двор, увидел пришедшего в себя парня-водителя, пристегнутого наручником к балясине перил, услышал, как долбит изнутри запертую дверь сарая Игнатьич, и вышел за ворота – Тина с полицейскими шла вверх по улице, а за ними тянулись люди.

«Ну, хоть без вил и граблей в руках, уже хорошо», – с облегчением вздохнул Кущин.

Он видел на каминной полке спутниковый телефон – здесь не было другой связи, мобильные не брали, а нужно было вызвать подкрепление. Ночевать придется тоже здесь, до ночи добраться назад шансов нет.