Гори

Он быстро наступил ногой ей на бедро, не давая двинуться с места.

– И это скажешь ты? – спросил Малкольм.

– Что бы там эта штука ни делала, – Нельсон взглянул ему за спину, – она растет.

Малкольм обернулся посмотреть, и агент Вулф тоже не смогла не бросить туда хотя бы взгляд… лихорадочно просчитывая пути отступления.

Аура и правда росла. Малкольм явно хорошенько пустил кровь этому голубому. Вскоре придется ею заняться – второй мальчишка не зря весь трясется от страха. Надо будет найти проем… без вариантов, а иначе все это было зря.

– Она проглотит этот мир, – сказала она Малкольму, – и все в нем, включая и твоего мальчика…

Он на нее даже не взглянул, лишь прижал покрепче ногой, чтобы от боли она перестала болтать.

– Ты меня спас, – сказал он, глядя большими глазами на Нельсона и, очевидно, дивясь этому факту. – Она бы меня застрелила.

– Я уже говорил, я просто хочу, чтобы все это закончилось.

Малкольм опустил глаза. Митера Тея выглядела скверно. Лицо в крови, кровь течет из руки, вторая сломана. Но во взгляде, скрестившемся с его, никакого поражения не было. Малкольм знал, насколько она опасна.

Впрочем, он, кажется, знал, что делать дальше. И что она это поняла – тоже… и теперь постарается всеми силами это предотвратить.

Но хотя бы это всё остановит. Неизвестно, надолго ли, но остановит.

А именно этого и хотел Нельсон.

– Значит, я закончу. – Малкольм шагнул к Шпоре богини и взялся за нее рукой.

И исчез.

– Нет!!! – раздался вопль агента Вулф.

Она кое-как поднялась на ноги, ругаясь сквозь зубы от боли в руке, но снова привычным движением ума загоняя ее подальше.

– Малкольм? – растерянно вопросил Нельсон, но того и след простыл.

Да и сама аура стремительно ужималась, словно торнадо утекало в слив ванны.

Времени нет. Выбора тоже. Путь остался один – туда, а дальше будь что будет.

– Куда он делся? – рявкнул мальчишка, обращаясь к ней.

Она отступила на шаг – какой-никакой, а разбег – и кинулась в тающую на глазах ауру.

– Что ты делаешь? – заорал Нельсон.

Прыжок.

Всё.

Внезапно настала тишина. Такая густая, такая неожиданная, что Нельсон на мгновение решил, будто оглох. Аура пропала, но спираль еще висела в воздухе, медленно растворяясь. Высоко, в неизмеримой дали, выцветала клякса взрыва – мили и мили над землей.

Из оцепенения его вывел лишь звук сирен. Спираль явно увидели, да и пальба незамеченной не осталась.

Полиция приближалась. Судя по всему, ее было много.

А на дороге, окруженный трупами, стоял Нельсон.

Совершенно один.

Часть вторая

14

Мир Сары исчез… но как бы и остался.

На мгновение кругом все замерцало, словно она вдруг очутилась под водой; мир вверху круглился и растягивался, а потом она пробила головой поверхность и…

Где?

Судя по всему, она опять стояла на дороге, которая, докуда хватало глаз, выглядела как обычная нормальная дорога к ним на ферму. Вон поворот, вон холмик возле него, лента гравия – все как полагается.

Однако стоял день. А холмик торчал пусть чуть-чуть, но все-таки не на том месте, где ему полагалось.

Горизонт со всех сторон застилала сплошная монотонная серая облачность, типичная для северо-западной тихоокеанской зимы, – между прочим, там всего секунду назад было ясное небо. Пройди там сейчас русский спутник, его бы никто просто не увидел. Сара опустила глаза на дорогу.

– Папа?

Папы не было. Она видела, как он поднес руку к груди, пошатнулся, упал. Видела, как погасли его глаза.

Теперь там осталось пустое место.

Джейсон, только что лежавший у нее на коленях, исчез. Машин тоже не обнаружилось. И отцовский грузовик, и полицейский автомобиль, и та, на которой приехал мальчишка с когтем, – всех как корова языком слизала. Самого парня с когтем, кстати, тоже. После всего безумия последних минут, после ночного столпотворения друзей и чужаков, после кровавой бани, дракона и какой-то стукнутой, светящейся, гнущей кругом мир в бараний рог магической штуковины Сара вдруг оказалась на дороге одна.

Раз, и все.

На той же самой дороге… – да не той.

Она встала.

Отсюда было видно крышу сарая у них на ферме – вид такой знакомый, такой утешительный, что обычно его и не замечаешь, шагая домой… тысячи, тысячи раз. Этот сарай тоже не совсем такой – выше положенного, а дверь на сеновал во втором этаже смотрела на дорогу. Вдобавок сам дом с этой точки никак не может быть виден – а он был! Потому что на месте крутобокого всхолмья, где у них была разбита грядка с луком, теперь оказалась лощина – правда, тоже с луком, но вид на дом больше ничего не застило.

Дом, который теперь щеголял белой краской вместо натуральной некрашеной доски, в которую всегда был одет.

Да и поля за ним никакой Казимир явно не расчищал: там так и торчал щеткой густой лес – и на тех, что рядом, тоже, хотя всего минуту назад они лежали, готовые под посадки сахарной свеклы.

Облака висели так низко, что скрывали гору Рейнир… – и Сара на секунду похолодела, представив, что никакой горы за ними нет и никогда не было.

– Да что же это такое? – пробормотала она (себе под нос, ясное дело, кому ж еще?), поворачиваясь на месте и оглядывая полный круг.