Горячая весна 2015-го

Рубеж пуска находился в сотне километров к северо-востоку от северного побережья Шпицбергена. Норвежцы, если верить разведке, свернули радиолокационный пост на северном побережье, а для локаторов аэроузла в Лонгьире, за четыреста километров, они, скорее всего, не видны. Местность горная, а графитовое покрытие воздухозаборников и радиопоглощающая окраска носовой части фюзеляжа серьёзно снижают ЭПР.

Даже если их и заметили и через натовские тактические компьютеры эта информация дошла до американцев, то предпринимать что-то уже поздно. До авиабазы в Туле, в Гренландии, где базируются канадские истребители, тысяча восемьсот километров. До Исландии, где расположена американская авиабаза, — более двух тысяч.

Вспыхнувшие сигнальные огни и дрожь фюзеляжа возвестили об открытии створок первого и второго бомбоотсеков. Револьверные установки провернулись, и толкатель швырнул вниз первую ракету. В каждом из отсеков бомбардировщика после модернизации, в ходе которой были удлинены бомболюки, помещалось по шесть новых ракет Х-101 или Х-102. Но сейчас половина слотов под оружие пустовала.

Двенадцать крылатых ракет с обоих бомбардировщиков были сброшены менее чем за десять секунд. Боевая подготовка экипажей 37-й воздушной армии Верховного главного командования в последние годы проводилась особенно интенсивно, но ни одному из членов экипажей ракетоносцев ещё не доводилось проводить практический пуск более одной ракеты за вылет.

Каждая ракета, оказавшись в свободном полёте, раскрывала сложенные крылья и оперение, выпускала в боевое положение воздухозаборник и, дождавшись, пока набегающий поток раскрутит турбину, запускала двигатель. После этого она начинала плавное снижение до шестикилометровой отметки — только способность проходить значительную часть пути на большой высоте позволяла достигать дальности стрельбы в пять тысяч километров, а оптимальная форма корпуса и радиопоглощающее покрытие, снижавшие её ЭПР до сотых долей квадратного метра, делали её практически невидимой.

Пилот проводил взглядом шестёрку ракет, цепочкой уходивших в сторону Гренландии, но так и не понял, какая из них «та самая». Потом оба бомбардировщика заложили глубокий правый вираж, ложась на курс, ведущий к родным берегам.

14 мая 2015 года, 22.05 местного времени (12.05 по Москве). Тихий океан

На семи километрах, несмотря на то что солнце ушло за горизонт с полчаса назад, было ещё довольно светло. На тёмном небе только начали проступать наиболее яркие звёзды, и тоненький серпик старого месяца, готовящегося окончательно уйти в тёмную тень новолуния, начинал наливаться медовой желтизной. Облачный ландшафт под крылом рождал воспоминания о фантастических горах, но это была только иллюзия. Ближайшая суша — остров Адак Алеутской гряды — находилась около семисот километров к северу.

Но экипажам было не до окружающих красот. Сбросив в нужной точке ракеты ускоренным пуском — по две штуки зараз, Ту-95 немедленно развернулись на обратный курс. Десять минут назад пришло сообщение, что американский авианосец «Теодор Рузвельт», идущий из Перл-Харбора на усиление группировки американских ВМС у берегов Японии, отклонился к северу и сейчас мог быть в районе пуска. Связываться с американцами, которые, несомненно, атаковали бы бомбардировщики, как только заметили, никому не хотелось.

14 мая 2015 года, 13.00 по московскому времени. Литва

Муха протёр слезящиеся от недосыпа глаза и прильнул к прицелу. Патронов в пулемётной коробке, по его расчётам, оставалось штук пятьдесят. Потом «Печенег» придётся бросить и очень быстро отступать вслед за ребятами. Если, конечно, преследователи не найдут возможность прикончить его здесь раньше.

Редкий сосновый лес впереди просматривался почти насквозь, с боков его позицию прикрывали зелёные холмики, под которыми скрывались бетонные сооружения старой советской ракетной базы.

«Если обойдут — крышка, — обречённо подумал Муха. — А они обойдут, второй раз лезть на пулемёт идиотов нет, я минимум двоих срезал. Надо менять позицию. Но снайпер, чёрт…»

Десантник посмотрел на часы. Всего двадцать минут назад их было восемнадцать — все, кто остался от второй роты, плюс двое прибившихся. Теперь шестнадцать уходили к северо-востоку. Один — старшина Панин — лежал мёртвым рядом, и его рыжие волосы намокли кровью. Муха избегал смотреть в его сторону.

«Интересно как получается, — подумалось десантнику. — С аэродрома наш батальон отходил последним. Фактически мы прикрывали отход остальных. Наша рота прикрывала отход батальона. А если я прикрываю отход роты, значит, судьба всей дивизии на мне».