Горячий камушек

Келп наклонился вперед и похлопал Дортмундера по плечу. Когда Дортмундер посмотрел на него, он показал в небо с правой стороны. Дортмундер поглядел туда и увидел реактивный самолет, надвигающийся с запада, — стремительный, сверкающий. Дортмундер ухмыльнулся и кивнул головой.

Мэрч приземлился на крышу так же нежно, как обычно опускал пивную кружку на стойку бара. Он выключил двигатель, и во внезапно наступившей в кабине тишине они услышали самолет, скользивший в небе над ними вниз, по направлению к аэропорту Ла Гардиа.

— Конечная остановка, — сказал Мэрч, и шум реактивных двигателей замер вдали на востоке.

Дортмундер открыл дверь, и они выбрались наружу. Чефвик поспешил к дверке в маленькой будке, торчавшей над крышей, пока остальные разгружали вертолет. Келп взял пару кабельных кусачек, подошел к левому переднему краю крыши, лег на живот и, немного свесившись вниз, перерезал телефонный кабель. Мэрч установил на крыше портативный передатчик радиопомех, включил его, надел наушники и начал колдовать с настройкой. Все радиопередачи из данного здания быстро сделались абсолютно неразборчивыми.

К этому времени Чефвик открыл дверцу. Дортмундер и Гринвуд набили карманы детонаторами и гранатами со слезоточивым газом и последовали за Чефвиком вниз по лестнице к лишенной окон металлической двери. Чефвик секунду-другую изучал ее, затем сказал:

— Эту мне придется взрывать. Вернитесь наверх.

Келп двигался вниз, неся картонку с наручниками и полосами белой материи. Дортмундер встретил его на полпути и сказал:

— Обратно на крышу. Чефвику придется взрывать.

— Есть.

Все трое заторопились наверх, где Мэрч оставил генератор помех и сидел на краю крыши, как раз в том месте, где должен был по фасаду находиться центральный вход, несколько детонаторов лежали рядом с ним. Он посмотрел на Келпа и Дортмундера и помахал им. Дортмундер показал ему два пальца, имея в виду две минуты ожидания, и Мэрч кивнул в ответ.

Чефвик поднялся по лестнице. Дортмундер спросил его:

— Как наши дела?

— Три, — сказал Чефвик с отсутствующим видом. — Два. Один.

«Буу-ум!» — грохнул взрыв.

Сероватый дымок лениво поднялся по лестнице и выполз на крышу.

Дортмундер бросился вниз сквозь дым, обнаружил металлическую дверь, лежащую у подножия лестницы, и рванул сквозь проем в короткий квадратный холл. Точно перед ним тяжелые ворота из стальных брусьев отгораживали конец холла, откуда уходила вниз лестница. Выглядевший изумленным полицейский сидел на высоком стуле там, сразу же за воротами, за полной бумаг конторкой. Это был худой седовласый легавый, и его реакция была слегка замедленной. Кроме того, он не был вооружен. Как от Гринвуда, так и от Мэрча, Дортмундер знал, что все дежурившие наверху легавые не были вооружены.

— Взять его, — бросил Дортмундер через плечо и повернул в другую сторону, где полный полисмен с сэндвичем из ветчины, сыра и ржаного хлеба в руке пытался закрыть другие ворота. Дортмундер непринужденно направил на него автомат:

— Прекрати это.

Легавый взглянул на Дортмундера и поднял руки. Кусок ржаного хлеба висел над костяшками его пальцев, как болтающееся собачье ухо.

Гринвуд тем временем просил пожилого полисмена поразмышлять над своим выходом на пенсию. Тот стоял около конторки, подняв вверх руки, пока Гринвуд швырял три детонатора и две гранаты со слезоточивым газом сквозь решетку вниз по лестнице. Раздались взрывы, смысл которых состоял в том, чтобы никто не поднимался наверх.

Здесь, наверху, был еще один дежурный офицер, его пост находился на отрезке между вторыми и третьими воротами. Он сидел за обшарпанным письменным столом, читая журнал «Рэмпартс», и когда Дортмундер и Гринвуд ввели двух других полицейских под дулами автоматов, третий посмотрел на них с недоумением, отложил журнал, встал, поднял руки и поинтересовался:

— Вы уверены, что попали, куда хотели?

— Открывай, — скомандовал Дортмундер, показав на последние решетчатые ворота. За ними, в блоке предварительного заключения, сквозь решетки камер с обеих сторон от прохода, их радостно приветствовали взмахами рук. Никто, там внутри, не знал в точности, что происходит, но все горели желанием принять в этом участие.

— Браток, — обратился к Дортмундеру легавый номер три, — самый тяжелый случай из тех, кто находится там, это латвийский моряк, ударивший бармена бутылкой виски «Джонни Уокер ред лейбл». Семь швов. Вы уверены, что вам нужен один из наших людей?

— Давай открывай, — повторил нетерпеливо Дортмундер.

Легавый пожал плечами.

— Как скажете.

Сидя на крыше, Мэрч начал бросать на улицу детонаторы. Он хотел создать шум и кутерьму, никого не убивая, что было легко первые раза два, но что становилось все более затруднительным по мере того, как улица заполнялась полисменами, метавшимися туда и сюда в попытке уяснить, кто напал на кого и откуда.