Горячий камушек

— В тот самый день, когда мы вломились в полицейский участок, — произнес он, — Проскер «попал» в сумасшедший дом.

Наступила долгая тишина. Дортмундер не двигался. Гринвуд обеспокоенно наблюдал за ним. Келп по очереди наблюдал то за Дортмундером, то за дорогой.

Наконец Дортмундер тяжело вздохнул. Он убрал руку от глаз и поднял голову. Выглядел он очень усталым. Он похлопал Келпа по плечу.

— Келп!

Келп посмотрел в зеркало заднего обзора.

— Да-а?

— Пожалуйста, отвези меня назад к собаке.

2

Офицер нью-йоркской полиции, контролировавший условно освобожденного Дортмундера, был перегруженным работой и замученным ее безнадежностью лысеющим человеком по фамилии Стин. Два дня спустя после того, как Дортмундер был спасен от собаки Гринвудом и Келпом, он сидел в кабинете Стина на очередной регулярно проводимой беседе, и Стин говорил ему:

— Ну, все это выглядит так, как если бы вы действительно вступили на этот раз на честный путь, Дортмундер. Это очень хорошо.

— Я усвоил уроки, — отозвался Дортмундер.

— Учиться никогда не поздно, — согласился Стин. — Но разрешите мне дать вам один маленький совет. Исходя из моего опыта, из опыта нашей организации и вообще, могу сказать — то, чего вы должны опасаться более всего, это дурные компании.

Дортмундер кивнул.

— Ну вот, — сказал Стин, — может показаться странным, что я говорю это человеку вашего возраста, но факт есть факт, много больше рецидивов вызвано дурной компанией, нежели какими-либо иными причинами. Вам стоит запомнить это на случай, если кто-то из ваших старых дружков явится к вам с этой песенкой насчет всего-одного-последнего-дельца, которое, мол, тут же выведет вас на Легкую Улицу.

— Я уже отказал им, — тяжко вздохнул Дортмундер. — Вы не беспокойтесь.

Стин посмотрел на него лишенным всякого смысла взглядом.

— Вы что?

— Я сказал — нет.

Стин потряс головой:

— Что нет?

— Нет, я не пойду на это, — объяснил ему Дортмундер. Он поглядел на Стина, увидел что тот пребывает в полной «темноте», и потому пояснил: — Сказал «нет» этим ребятам со всего-одним-последним-дельцем. Я сказал им: без меня.

Стин изумленно уставился на него:

— К вам подкатывались? Насчет ограбления?

— Конечно.

— И вы отказались?

— Точно так, — вновь вздохнул Дортмундер. — Просто наступает момент, когда ты должен отказаться от любого темного дела.

— И вы… — сказал Стин с таким напряжением, что его голос сорвался, — сообщаете об этом мне?

— Ну, вы сами затронули этот вопрос, — напомнил ему Дортмундер.

— Это верно, — произнес Стин неуверенным и глухим голосом. — Я и затронул, верно. — Он в растерянности оглядел свой унылый обшарпанный кабинет с выцветшими вдохновляющими плакатами на стенах, и его глаза сверкнули непривычным огнем. Было видно, что он думает: «Это все-таки работает! Вся система контроля за досрочно освобожденными, вся бумажная канитель, и раздражение, и грязные дешевые комнатушки офисов, клянусь богом, все это работает! Освобожденному предложили принять участие в преступлении, и он отказался, и даже доложил об этом контролирующему офицеру! В жизни все-таки есть смысл, несмотря ни на что!»

Постепенно Дортмундер начал проявлять нетерпение. Он прокашлялся и стал постукивать пальцами по письменному столу.

Наконец он сказал:

— Если я вам больше не нужен…

Взгляд Стина снова медленно сфокусировался на нем.

— Дортмундер, — произнес он, — я хочу, чтобы вы знали нечто. Я хочу, чтобы вы знали, что вы сделали меня очень счастливым человеком.

Дортмундер понятия не имел, какого черта тот болтает.

— Ну, это хорошо, — сказал он. — Если я могу помочь, то в любое время с удовольствием.

Стин приподнял голову и склонил ее набок, как это делала собака два дня назад.

— Я не думаю, — сказал он, — что вы хотите сообщить мне имена людей, которые вступили в контакт с вами?

Дортмундер пожал плечами.

— Это были просто какие-то люди, — сказал он. Теперь он слегка сожалел, что затеял все это. В обычных условиях он не стал бы этого делать, но эпопея с изумрудом просто вывернула его наизнанку за последние несколько месяцев, и привычки всей его жизни катились под откос. — Просто некие люди, которых я знал когда-то, — подчеркнул он, давая понять, что не скажет ничего сверх этого.

Стин кивнул.

— Я понимаю, — сказал он. — Вы все еще должны проводить где-то черту. Все равно, сегодня красная дата в календаре профилактики преступлений, я хочу, чтобы вы знали это. И в моем личном календаре тоже.

— Это здорово, — пробормотал Дортмундер. Он как-то не уследил за основной мыслью, ну да бог с ним.

Стин посмотрел на бумаги, лежавшие на его столе.

— Ну так давайте поглядим… остались только обычные вопросы, я думаю. Вы все еще посещаете школу машинистов?

— Да, конечно, — заверил Дортмундер, хотя никакой школы не существовало в помине, само собой.

— И вас по-прежнему поддерживает двоюродный брат жены, не так ли? Мистер Келп.

— Точно, — сказал Дортмундер.

— Вам повезло, что у вас такие родственники, — сказал Стин. — Я бы не удивился, если бы выяснилось, что мистер Келп имеет некоторое отношение к тому, что вы мне сегодня рассказали.

Дортмундер нахмурился.

— Да ну?