Горячий камушек

Было воскресенье, десятое сентября, и они находились в едва ли не единственном пассажирском поезде, курсирующем по воскресеньям в данном направлении. Платформы, у которых состав время от времени останавливался, были пусты, разве что их украшали два-три старика в висящих мешком рабочих штанах, что стоят, прислонясь к стенке, на платформе каждой станции любой пригородной железной дороги Соединенных Штатов. Солнце сияло, свежий ветер, наполненный запахами позднего лета, задувал в проделанную Дортмундером дыру. Поезд деловито погромыхивал на созерцательной скорости семнадцать миль в час, предоставляя пассажирам возможность по-настоящему разглядеть ландшафт, и все в целом составляло атмосферу неторопливой экскурсии того приятного сорта, какие не часто встречаются в нашем двадцатом столетии.

— Долго еще? — спросил Дортмундер.

Келп бросил взгляд на часы.

— Еще минут десять-пятнадцать. Можно будет поглядеть на местечко прямо из поезда. С этой стороны.

Дортмундер кивнул.

— Это старое кирпичное строение, — сказал Келп. — В свое время там была фабрика, они выпускали стандартные укрытия от радиоактивных осадков.

Дортмундер посмотрел на него с неприязнью.

— Всякий раз ты сообщаешь значительно больше фактов, чем мне бы хотелось услышать. Стандартные укрытия! Я не хочу знать, почему эта фабрика обанкротилась!

— Кстати, очень любопытная история, — сказал Келп.

— Я так и думал.

В этот момент поезд остановился, и Дортмундер и Келп поглядели на стоявших на платформе трех стариков, которые поглядели на них. Поезд тронулся снова, и Келп сказал:

— Наша следующая.

— Как называется городок?

— Нью-Микены. Он назван так в честь одного древнегреческого города.

— Я не хочу знать, в честь чего, — разозлился Дортмундер.

Келп посмотрел на него с удивлением.

— Что с тобой?

— Ничего, — отмахнулся Дортмундер. Проводник снова вошел в вагон, прошествовал по проходу и остановился около них. Он нахмурился, увидев дырку в окне, и спросил:

— Кто это сделал?

— Старик на последней станции, — сказал Дортмундер.

Проводник ощерился на него.

— Это сделали вы!

Келп убедительно произнес:

— Нет, нет, не он. Это старик, там, на последней станции.

Гринвуд со своего места подтвердил:

— Это верно. Я видел, как все произошло. Это сделал старик, там, на последней станции.

Проводник обвел их всех пылающим от ненависти взором.

— И вы надеетесь, что я этому поверю?

Ему никто не ответил.

Он еще больше нахмурился, уставившись на дыру в окне, потом резко повернулся к Мэрчу, сидевшему через проход.

— Вы видели, как все было?

— Конечно, — кивнул Мэрч.

— Что же произошло?

— Это сделал старик, — веско сказал Мэрч. — Там, на последней станции.

Проводник угрюмо свел брови, глядя на него.

— Вы с этими людьми?

— В жизни никогда их не видел, — ответил Мэрч.

Проводник еще раз окинул всех полным недоверия взглядом, затем пробормотал нечто, чего никто не смог разобрать, и, повернувшись, направился в дальний конец вагона. Он вышел, но тут же всунулся обратно и прокричал: «Следующая остановка Нью-Маккинни!», — как бы предлагая всем сделать из этого выводы. Он огляделся, подождал, затем снова скрылся и захлопнул дверь.

Дортмундер повернулся к Келпу:

— Мне показалось, ты сказал — следующая наша.

— Должна бы быть, — сказал Келп. Он выглянул из окна и добавил: — Да, точно. Вот наше место.

Дортмундер посмотрел туда, куда указывал Келп, и увидел большое, широко раскинувшееся здание из красного кирпича с правой стороны от железной дороги. Высокая ограда из металлических звеньев окружала его, через определенные интервалы к ограде были прикреплены металлические таблички. Дортмундер прищурился, но так и не смог разобрать, что именно на них было написано. Он спросил Келпа:

— Что там на табличках?

— Опасно, — ответил Келп, — высокое напряжение.

Дортмундер поглядел на него, но Келп таращился в окно, отказываясь встретиться с ним взглядом. Дортмундер покачал головой и снова посмотрел на психиатрическую лечебницу, обнаружив железнодорожную колею, плавно отходящую от ветки, по которой шел поезд, и загибавшую дальше, под электрифицированной оградой, на территорию сумасшедшего дома. Рельсы были рыжими от ржавчины и внутри ограды заканчивались специально декорированной клумбой. Люди в белых пижамах и белых халатах прогуливались там по травке под наблюдением кого-то… вроде вооруженной охраны в синих униформах.

— Пока что, — сказал Дортмундер, — непохоже, чтобы это было легко.

— Дай шанс! — отозвался Келп.

Пока психлечебница уплывала назад, поезд начал тормозить. Дверь в дальнем конце вагона открылась, и проводник, просунув в нее голову, вновь завопил: «Нью-Маккинни!»

Келп и Дортмундер недоуменно взглянули друг на друга. Затем они дружно посмотрели в окно, в рамку которого потихоньку вплывала платформа. Вывеска на ней гласила: «Нью-Микены».

— Нью-Маккинни! — вновь проорал проводник.

— Мне кажется, я его ненавижу, — сказал Дортмундер. Он встал, следом за ним поднялись и четверо остальных. Они прошли по проходу со скрежетом останавливающегося поезда, и проводник бросил на них прощальный ненавидящий взгляд.