Горячий камушек

— Я нездоровый человек! — завопил он. — У меня болезни, тревоги, я лишился памяти! Я бы не был здесь, зачем бы я был здесь, если бы я не был больным человеком?! Я говорю вам, моя память разрушена, я не знаю ничего ни о чем.

— Ты просто влезай туда, — показал Дортмундер. — Мы тебе напомним.

С огромной неохотой, после многократного толкания сзади и мощной тяги спереди, Проскер оказался в тендере. Келп и Гринвуд держали его, а Дортмундер велел толпе оставаться на месте, пока они будут сматываться.

— Еще, — сказал он, — пошлите кого-нибудь перевести обратно стрелку. Вы ведь не хотите спустить с рельсов какой-нибудь поезд, правда?

Сотня голов кивнула в ответ.

— Отлично, — сказал Дортмундер и бросил Чефвику: — Подай-ка его назад.

— О-о-кэй, — ответил Чефвик и добавил себе под нос: — Ту-ту.

Он не хотел произносить это в полный голос в зоне слышимости массы ненормальных людей, они могли неправильно это понять.

Паровоз, пятясь, медленно выкатился из клумбы. Дортмундер и Келп окружили Проскера, подхватили его под локти и приподняли на несколько дюймов над полом. Он висел, зажатый со всех сторон гидрокостюмами, и бормотал:

— Что вы делаете? Что вы делаете?

— Не хотим подвергать тебя электрошоковой терапии, — сказал Гринвуд. — Сейчас мы пройдем сквозь проволоку под напряжением. Содействуйте, мистер Проскер.

— Ой, я буду содействовать, — пискнул Проскер. — Я буду содействовать!

— Конечно, будешь, — произнес Дортмундер.

6

Мэрч стоял около рельсов, курил «Мальборо» и размышлял о железнодорожных поездах. Каково бы это было — вести поезд, настоящий, современный дизель? Конечно, не сменишь полосу, когда захочется, но все-таки это может быть интересно, очень интересно.

За последние пятнадцать минут по дороге прошла одна машина, в западном направлении — древний зеленый пикап с древним серым фермером за рулем. Куча металлического барахла в кузове громко брякнула, когда пикап пересекал рельсы, и фермер окатил Мэрча гнусным взглядом, будто подозревал, что тот несет ответственность за его шум.

Другой шум донесся минутой или двумя позже, а именно — дробь пистолета-пулемета, отдаленная, но четко слышная. Мэрч старательно прислушался, но стрельба не повторилась. Скорее всего просто предупреждение, а не признак серьезных неприятностей.

И вот что-то показалось вдали на рельсах. Мэрч подался вперед, вглядываясь, и — ура! — это был старый добрый «Том Там», который ехал задом наперед, его фордовский двигатель рычал на реверсе.

Хорошо. Мэрч щелчком выбросил «Мальборо» и подбежал к грузовику. Он быстро привел его в нужное положение на переезде, так что, когда «Том Там» прибыл, все было готово.

Чефвик остановил локомотив в нескольких ярдах от заднего конца фургона. Он уже выглядел немного печальным от того, что ему предстояло вернуться к своим нормальным размерам, но выбора не было. Его Волшебный Напиток был испит до дна.

Пока Гринвуд охранял Проскера в тендере, Дортмундер и Келп, сняв гидрокостюмы, сошли вниз и установили скат. Чефвик аккуратно подал локомотив вверх, в фургон, затем Дортмундер и Келп упаковали устройство для въезда, Келп забрался в кузов, Дортмундер закрыл задние двери и, обойдя машину, сел в кабину к Мэрчу.

Мэрч спросил:

— Все в порядке?

— Без проблем.

— В ближайшее место?

— Сойдет, — кивнул Дортмундер.

Мэрч выжал сцепление и повел грузовик вперед, а через две мили сделал плавный поворот налево, на узкую грунтовую дорогу, одну из многих проселочных дорог, разведанных ими за последние две недели.

Эта, как они знали, уходила в леса и, по большому счету, не вела никуда. Ее первые полмили несли на себе признаки того, что временами ею пользовались автолюбовники, но дальше колеи становились все уже, все гуще покрывала их трава, и в конце концов дорога полностью исчезала посреди сухой долины, лишенной всяких следов человека. Лишь кое-где валялись отесанные камни, составлявшие, видимо, когда-то ограды. Вероятно, в свое время здесь была ферма или даже небольшой поселок. Лесистые земли североамериканских штатов полны давно заброшенных ферм и таких же сельских городков, часть из которых исчезла без следа, а другая все еще была обозначена случайно уцелевшим куском каменной стены или полузаросшей могильной плитой, отмечавшей то место, где некогда располагался церковный двор.

Мэрч завел грузовик настолько далеко, насколько хватило смелости, и остановился.

— Слушайте тишину, — сказал он.

Стоял полдень, и леса были абсолютно беззвучны. Это была более мягкая, приглушенная тишина, чем та, которая наступила в психолечебнице после автоматной очереди, выпущенной Дортмундером, но такая же полная и глубокая.