Горячий ключ

Уже в следующую секунду их убежище наполнилось оглушительным грохотом. Пулемет, установленный на вертолете, выпустил первую очередь…

Глава 39

Пригнувшись, Рыжков пробрался между камней к Каширскому и положил ему на колени банку тушенки:

— Это все, на что мы можем рассчитывать. Остались еще две банки, но, я думаю, их следует приберечь для Надежды Антоновны. — Он помолчал мгновение и глухо добавил:

— И у нас совсем нет воды. А она все время просит пить.

Каширский вынул изо рта трубку.

— Как она?

— Плохо, — вздохнул Рыжков, — гораздо хуже, чем вчера, рана воспалилась, поднялась температура. Она, кажется, бредит. — Он опять помолчал, потом хмуро сказал:

— Она погибнет, если мы не выберемся отсюда в ближайшее время.

— У вас есть конкретное предложение, как это сделать? — спросил Каширский.

— Нет у меня никаких конкретных предложений, — проворчал Рыжков и из-под руки посмотрел в сторону бывшего убежища, где остались их товарищи. Туман лежал ниже того места, где они сейчас находились, полностью скрывая от них театр боевых действий. Ночью они слышали рев автомобильных моторов, стрельбу, громкие крики, но потом все стихло. До самого утра бандиты не выключали фары, значит, кого-то боялись… С рассветом туман поредел, и они стали различать какое-то движение среди камней. Враг не покинул свои позиции, и это породило надежду, что их товарищи еще живы, хотя и находятся в ловушке… Но главное все-таки, что живы и даже пытаются сражаться… И Рыжков, и тем более Каширский нисколько не сомневались, что такие бойцы, как Таранцев или Шевцов, обязательно выстоят и прорвутся.

— Нет, надо что-то предпринять. — Рыжков с тревогой поглядывал на Каширского. Лицо профессора было серым, чрезвычайно усталым. Рыжков Опасался, что тот на грани сердечного приступа, но ничего не сказал по этому поводу, лишь сообщил:

— Я все-таки попробую спуститься к ручью, наберу воды, поищу кое-какие травки, и, может, удастся заодно что-нибудь разведать.

Каширский кивнул:

— Что ж, попробуйте, только не рискуйте, не уходите далеко.

Рыжков подхватил берестяное ведро, которое мастерил вес утро, и стал быстро спускаться между камней.

— Аркадий, осторожнее, не забывайте о ловушке! — крикнул ему вслед профессор и вернулся к Надежде Антоновне.

Она узнала его, даже попыталась улыбнуться потрескавшимися от жара губами. Он присел рядом, взял в руки ее горячую ладонь и стал ее осторожно поглаживать.

— Ничего, Надюша, потерпите, дорогая. Скоро вернется Аркадий, принесет воды и какие-то целебные травки. Я уверен, вам вскоре станет легче.

Она благодарно взглянула на него и закрыла глаза. Каширский посидел еще немного возле нее, прислушиваясь к тяжелому дыханию. Он ничем не мог Чекалиной помочь, потому что никогда не был силен в медицине… Оставалась одна надежда на Рыжкова. Юрий Федорович заботливо поправил свой меховой жилет, которым они еще с вечера укрыли Надежду Антоновну, и, удрученно покачивая головой, направился к выходу. Солнце стояло уже достаточно высоко, туман почти окончательно рассеялся, лишь клубился кое-где в ложбинах, но и там быстро таял.

Юрий Федорович поднялся немного вверх по камням, покрытым зеленым ковром из мясистых листьев бадана. Здесь, под пологом пихтового леса, среди затянутых мхом выступающих из земли корнями деревьев густо росла черемша. Каширский нарвал большой пучок. Голода черемша не утоляла, но все-таки это было лучше, чем совсем ничего. Он достал из кармана трубку, да вдруг так и замер от восхищения. Все эти дни ему не хватало времени, чтобы хоть раз спокойно посидеть и посмотреть на окружающий пейзаж. Да и что снизу можно было разглядеть: голые скалы, река, беснующаяся в ущелье, мост, таежная чаща, боковые отроги гор — все это не давало никакого представления о красоте того места, где они проводили самую долгую неделю своей жизни.

Теперь же профессору представилась возможность увидеть все это сверху.

Воздух был настолько чист и прозрачен, что терялось понятие о расстоянии. Даже мост, смотревшийся совсем крошечным с высоты, был виден так ясно, что, казалось, до него можно дотронуться рукой.

Дальние отроги гор все еще были затянуты прозрачно-сиреневой дымкой. А внизу буйствовало лето, заполонившее бескрайние пространства кедровой тайги с латками цветистых еланей и выглядывающими из глубины леса зазубренными утесами со снежными пиками, нависшими над мрачными провалами ущелий. Лучи солнца, пронзая крону деревьев, отбрасывали на ковер из трав и диких цветов причудливые узоры теней. Их прорезали искрящиеся ручьи, сбегающие вниз по скалам.

Каширский мог бы сидеть так целую вечность и созерцать этот удивительный мир, напоенный ароматом смолы, трав, щедро расцвеченный обилием красок, наполненный неумолчным пением птиц и шорохом листвы, по профессора начало беспокоить долгое отсутствие Рыжкова.

Он проделал обратный путь по тем же камням и выбрал себе более удобное место для обзора. Снизу его было не видно, зато все подходы к их временному убежищу просматривались как на ладони.