Горящая земля

Мы снова оказались в тумане, снова проводили дни и ночи в пустых ручьях, но потом ветер задул на восток, воздух очистился, и «Сеолфервулф» рванулся вперед, на север.

В воздухе чувствовалось дыхание зимы.

Последний день нашего путешествия выдался солнечным и холодным. Мы провели ночь, двигаясь от берега, поэтому к утру оказались у цели.

Волчью голову укрепили на носу, и при виде ее маленькие суденышки суетливо искали укрытие среди россыпи скалистых островков, где лежали блестящие тюлени и плотные ту́пики с шумом вспархивали в небо.

Я спустил парус, и «Сеолфервулф» подошел на веслах по длинным серым волнам ближе к песчаному берегу.

– Держи тут, – приказал я Финану.

Весла замерли, корабль встал, медленно вздымаясь и опускаясь.

Стоя на носу вместе со Скади, я пристально смотрел на запад.

Я был в своем великолепном военном облачении. Кольчуга, шлем, меч, браслеты на руках.

И вспоминал тот далекий день, когда находился на этом берегу и зачарованно наблюдал, как три корабля идут на юг, качаясь на волнах, на которых теперь покачивался и «Сеолфервулф». Я был тогда ребенком и впервые мельком увидел датчан. Я восхищался их кораблями, такими стройными и красивыми, слаженностью их весел, поднимавшихся и опускавшихся, как волшебные крылья. Меня поразило, как вожак датчан бежал по веслам в полном вооружении, перепрыгивая с одного весла на другое, рискуя погибнуть на каждом шагу, и слушал, как мой отец и дядя проклинают пришельцев.

Спустя несколько часов убили моего брата, а еще через несколько недель – моего отца, и родной дядя украл у меня Беббанбург, а я стал членом семьи бегуна по веслам Рагнара Бесстрашного. Я выучил датский, сражался на стороне датчан, забыл Христа и с радостью принял Одина. И все это началось здесь, в Беббанбурге.

– Твой дом? – спросила Скади.

– Мой дом.

Потому что я – Утред Беббанбургский. И я глядел на огромную серую крепость на задней части скалы у моря.

Люди стояли на деревянных укреплениях и смотрели на нас. Над ними, на древке, поднятом над обращенным к морю фронтоном крыши господского дома, развевался мой фамильный флаг с волчьей головой. И я приказал, чтобы такой же флаг был поднят на мачте, хотя вряд ли ветер дул достаточно сильно, чтобы развернуть его.

– Даю им знать, что я жив, – сказал я Скади, – и что, пока я жив, они должны бояться.

А потом судьба вложила в мою голову одну мысль, и я понял, что никогда не отобью Беббанбург, никогда не поднимусь на скалу и не вскарабкаюсь на стены, пока не сделаю того, что сделал Рагнар много лет назад.

Такая перспектива пугала меня, но судьбы не избежать.

Пряхи наблюдали за мной, выжидая, нацелив свои иглы, и до тех пор, пока я не выполню их приказ, моя судьба будет невезучей.

Я должен пробежать по веслам.

– Держите весла ровно! – крикнул я двадцати гребцам того борта, что был обращен к берегу. – Держите их ровно и крепко!

– Господин, – предупреждающе бросила Скади, но я увидел в ее глазах возбуждение.

Я был в полных доспехах, чтобы показаться перед людьми моего дяди в Беббанбурге полководцем, повелителем войны, – а теперь они, возможно, будут наблюдать, как я умру, ведь достаточно один раз поскользнуться на длинном весле, и я окажусь на морском дне, утянутый под воду тяжестью кольчуги. Но во мне жило слишком сильное убеждение: чтобы получить все, мужчина должен рискнуть всем.

Я вытащил Вздох Змея, высоко поднял его, чтобы гарнизон крепости увидел, как солнце блестит на длинном клинке, а потом шагнул с борта корабля вниз.

Секрет хождения по веслам заключается в том, чтобы делать это быстро, но не настолько быстро, чтобы это выглядело паническим бегом. Нужно было сделать двадцать шагов, выпрямив спину, чтобы казалось, что это легко. Я помню, как перекатывался корабль и как во мне дергался страх, как весло за веслом опускались под моей ногой. Однако я сделал эти двадцать шагов и, спрыгнув с последнего весла, взобрался на корму, где Скади подхватила меня под руку, а мои люди разразились одобрительными криками.

– Ты проклятый дурак, господин, – любящим голосом пробормотал Финан.

– Я иду! – прокричал я в сторону крепости, но сомневался, что мои слова туда долетели.

Волны разбивались в белую пену и откатывались от берега. Скалы над берегом выбелил иней. То была серо-белая крепость. Мой дом.

– Когда-нибудь, – бросил я команде, – мы все будем здесь жить.

Потом мы повернули корабль, снова подняли парус и пошли на юг.

Я наблюдал за укреплениями, пока они не исчезли.

* * *

В тот же день судно скользнуло в устье реки, которая была мне так хорошо известна. Я снял с носа голову волка, потому что то была дружественная земля, и увидел маяк на холме, разрушенный монастырь и берег, где меня спас красный корабль. А потом, на высшей точке прилива, вывел «Сеолфервулфа» на гальку, туда, где уже отдыхали на берегу больше тридцати кораблей. Всех их охраняла маленькая крепость рядом с разрушенным монастырем на холме.