Горящая земля

Я выпрыгнул на берег, потопал по гальке и стал наблюдать за всадниками, мчавшимися к нам от крепости. Они явились, чтобы узнать, по какому делу мы прибыли, и один из них опустил копье, направив его на меня.

– Кто ты? – вопросил он.

– Утред Беббанбургский.

Наконечник копья склонился, а всадник улыбнулся:

– Мы ждали тебя раньше, господин.

– Был туман.

– Добро пожаловать, господин. Все, что тебе нужно, – твое. Все, что угодно!

И там были тепло, еда, эль, гостеприимство, а на следующее утро – лошади для Финана, Скади и меня. И мы отправились на юг. Ехать было недалеко, и команда отправилась со мной. Запряженная быком повозка везла сундук с сокровищами, нашими доспехами и оружием.

«Сеолфервулф» остался в безопасности в реке, под охраной местного гарнизона, а мы двинулись к крепости, где, как я знал, нас радушно примут. Повелитель этой великой крепости выехал навстречу, чтобы приветствовать нас.

Он что-то бессвязно ревел, кричал и смеялся; мы спрыгнули с лошадей и, встретившись на тропе, обнялись.

Рагнар. Ярл Рагнар, мой друг и брат. Рагнар из Дунхолма, датчанин и викинг, повелитель севера, – и он обнял меня, а потом ударил кулаком в плечо.

– Ты выглядишь старше, – сказал он. – Старше и куда уродливей.

– Значит, я стал больше походить на тебя, – парировал я.

Он засмеялся, услышав это, шагнул назад – и я увидел, как вырос его живот за те годы, что мы не встречались. Рагнар не был толстым, но казался счастливым, как никогда.

– Всем вам – добро пожаловать! – проревел он моей команде. – Почему не прибыли раньше?

– Нас задержал туман, – объяснил я.

– Я думал, что ты погиб. Но потом мне пришло в голову, что боги еще не жаждут оказаться в твоей жалкой компании.

Он помедлил, внезапно вспомнив, и лицо его окаменело. Рагнар нахмурился и не смог больше смотреть мне в глаза.

– Я плакал, когда услышал о Гизеле.

– Спасибо.

Он резко кивнул, потом обхватил меня за плечи и пошел рядом. Его правая рука, заброшенная мне на шею, была искалечена в битве при Этандуне, где Альфред уничтожил великую армию Гутрума. В тот день я сражался за Альфреда, а Рагнар, мой ближайший друг, сражался за Гутрума.

Рагнар так походил на своего отца – широким благородным лицом, блестящими глазами, как никто другой быстрый на улыбку. Рагнар был светловолосым, и нас часто принимали за братьев. Его отец обращался со мной как с сыном, и если у меня когда-либо и был брат, то им был Рагнар.

– Ты знаешь, что случилось в Мерсии? – спросил он.

– Нет.

– Войска Альфреда атаковали Харальда.

– На Торнее?

– Да где бы ни был. Я слышал только, что Харальд не встает, его люди голодают, они в ловушке, их мало, поэтому мерсийцы и восточные саксы решили с ними покончить.

– Итак, Харальд – покойник?

– Конечно нет! – весело возразил Рагнар. – Харальд – датчанин! Он отобьется от ублюдков, заставит их бежать. – Он засмеялся. – Я слышал, Альфред несчастный человек.

– Он никогда и не бывал счастливым, – подтвердил я. – Его преследует Бог.

Рагнар повернулся и украдкой взглянул на Скади, все еще сидевшую в седле:

– Это женщина Харальда?

– Да.

– Она похожа на ту, что приносит беды. Так что, мы продадим ее обратно Скирниру?

– Нет.

Он ухмыльнулся:

– Значит, теперь она уже не женщина Харальда?

– Нет.

– Бедняжка. – Он засмеялся.

– Что тебе известно о Скирнире?

– Он предлагает золото за то, чтобы ему вернули Скади.

– А Альфред предлагает золото за то, чтобы ему вернули меня?

– Точно! – жизнерадостно воскликнул Рагнар. – Я подумывал о том, чтобы связать тебя, как козла, и сделаться еще богаче.

Он помедлил, потому что мы увидели Дунхолм на вершине огромной скалы, стоящей в излучине реки. Над крепостью развевались стяги с орлиными крыльями Рагнара.

– Добро пожаловать домой, – тепло закончил он.

* * *

Я явился на север и, впервые за много лет, почувствовал себя свободным.

В крепости ждала Брида. Она была восточной англичанкой и женщиной Рагнара. Брида молча меня обняла, а я ощутил лишь ее скорбь по Гизеле.

– Судьба, – бросил я.

Она шагнула назад и пробежала пальцем по моему лицу, глядя на меня так, словно удивлялась, что сотворили годы.

– Ее брат тоже умирает, – проговорила она.

– Но он все еще король?

– Здесь правит Рагнар, – ответила Брида. – И он позволяет Гутреду называться королем.

Гутред, брат Гизелы, правил Нортумбрией из своей столицы, Эофервика. Он был добродушным человеком, но слабым и сохранял трон только потому, что Рагнар и другие великие северные ярлы дозволяли ему это.

– Он сошел с ума, – сурово проговорила Брида. – Безумен и счастлив.

– Это лучше, чем быть безумным и несчастным.

– За ним присматривают священники, но он не ест. Гутред швыряется едой в стены и заявляет, что он Соломон.

– Значит, он все еще христианин?

– Гутред поклоняется всем богам, – ядовито проворчала Брида. – На всякий случай.

– Рагнар объявит себя королем?

– Он этого не говорит, – мягко сказала Брида.

– А тебе бы этого хотелось?

– Я хочу, чтобы Рагнар нашел свою судьбу, – произнесла она, и в ее словах было что-то зловещее.

* * *