Горящий лабиринт

— У-У! — чародейка повернулась и снова пырнула его.

— Ты войдёшь в дом незнакомца, — прорыдал я.

Новый до-диез от Креста, новый удар медеевого клинка.

— Яркую славу вернёшь! — выкрикнул я.

Последние блоки встали на место, завершив второй столбец строк, дальний от нашей платформы.

Я почувствовал, что пророчество окончено, и это ощущение было желанным, как глоток воздуха после долгого нахождения под водой. Пламя Гелиоса, видимое теперь только в центре озера, остыло до равномерного красного цвета, не страшнее обычного крупного пожара.

— Да! — воскликнула Герофила.

Медея, хищно оскалившись, повернулась ко мне. Её руки блестели от крови Креста. За ее спиной пандос, застонав, сполз на землю, прижимая укулеле к израненному животу.

— Что ж, отличная работа, Аполлон, — усмехнулась Медея. — Пандос погиб ради твоего блага, но впустую. Ритуал почти подошел к концу, а освежевать тебя можно и по старинке, — она приподняла свой нож. — Что же до твоих друзей… — она щёлкнула окровавленными пальцами. — Вентус, убей их!

Глава 43

Лучшая глава

Лишь одна плохая смерть

Всё испортила

ЗАТЕМ она умерла.

Я не буду лгать, благосклонный читатель. Большую часть повествования было больно писать, но последняя строка принесла несказанное удовольствие. О, это выражение лица Медеи!

Но я должен отмотать назад.

Как такое произошло? Это весьма счастливая случайность или судьба?

Медея застыла. Её глаза расширились. Она опустилась на колени, нож с лязгом выпал из её руки. Она упала лицом вниз, открывая взгляду новоприбывшего, стоявшего позади неё — Пайпер Маклин, одетую в кожаные доспехи поверх обычной одежды, с недавно зашитой раной на губе и по-прежнему покрытым синяками, но исполненным решимости лицом. Кончики её волос были подпалены. Внушительный слой пепла покрывал ее руки. Её кинжал, Катоптрис, сейчас торчал из спины Медеи.

За Пайпер стояла группа девушек-воинов, всего семь человек. Сначала я подумал, что это охотницы Артемиды снова пришли спасти меня, но эти воительницы были вооружены щитами и копьями, сделанными из дерева медно-золотистого цвета.

Вентус за моей спиной развеялся, уронив Мэг и Гроувера на пол. Мои расплавленные цепи рассыпались, превратившись в угольную пыль. Герофила поймала меня, когда начал падать.

Руки Медеи дёрнулись. Она повернула голову в сторону и открыла рот, но не смогла произнести ни звука.

Пайпер опустилась рядом с ней. Она почти ласково положила руку на плечо волшебницы, а затем другой рукой вытащила Катоптрис из спины Медеи, прямо между её лопаток.

— Один хороший удар в спину заслуживает ещё одного, — Пайпер поцеловала Медею в щёку. — Я бы сказала тебе передать Джейсону привет от меня, но он будет в Элизиуме. А ты… не будешь.

Глаза волшебницы закатились. Она перестала двигаться. Пайпер обернулась и посмотрела на своих союзников в деревянной броне.

— Как насчёт того, чтобы выбросить её?

— ХОРОШАЯ ИДЕЯ! — прокричали в унисон семь девушек.

Они промаршировали вперёд, подняли тело Медеи и бесцеремонно кинули его в огненный бассейн из пламени её собственного деда.

Пайпер вытерла свой окровавленный кинжал о джинсы. Улыбка на её опухших губах с зашитыми ранами выглядела скорее пугающей, нежели дружелюбной.

— Привет, ребята.

У меня вырвался всхлип убитого горем человека, который, возможно, не был тем, чего ожидала Пайпер. Каким-то образом я поднялся на ноги, игнорируя жгучую боль в лодыжках, и пробежал мимо неё к месту, где лежал Крест, что-то тихо бормоча.

— О, храбрый друг, — слезы обожгли мои глаза.

Меня не беспокоила моя собственная невыносимая боль, то, как болела моя кожа, когда я пытался двигаться.

Пушистое лицо Креста обмякло из-за шока. Кровь брызгами покрыла его белоснежный мех. Область живота превратилась в блестящее месиво. Он сжимал укулеле, как будто она была единственной вещью, связывающей его с миром живых.

— Ты спас нас, — сказал я, давясь словами. — Ты… ты выиграл нам ровно столько времени, сколько было нужно. Я найду способ вылечить тебя.

Он посмотрел мне в глаза и с трудом прохрипел:

— Музыка. Бог.

Я нервно засмеялся.

— Да, мой юный друг. Ты бог музыки! Я… я научу тебя любому аккорду. У нас будет концерт с девятью музами. Когда… когда я вернусь на Олимп…

Мой голос замер.

Крест больше не слушал. Его глаза стали стеклянными. Его измученные мышцы, подвергнутые пыткам, расслабились. Тело рассыпалось, разрушившись до тех пор, пока укулеле не оказалось на кучке праха — маленьком, грустном памятнике огромному количеству моих неудач.

Я не знал, как долго я стоял там на коленях, поражённый и трясущийся. Было больно плакать. Я всё равно плакал.

В конце концов Пайпер присела рядом со мной. Её лицо выражало сочувствие, но, казалось, где-то за взглядом её прекрасных разноцветных глаз виднелась мысль: «Ещё одна жизнь потеряна ради достижения твоей цели, Лестер. Ещё одна смерть, которую ты не смог предотвратить».

Она не сказала этого, а просто убрала свой кинжал в ножны.

— Скорбеть будем позже, — сказала она. — Прямо сейчас наша работа ещё не доделана.