Горящий лабиринт

Герофила выступила из своего укрытия за уборной.

— Но ведь еще пламя. Как вы?..

— Ха! — вскричала дриада. — Требуется нечто большее, чем пламя солнечного титана, чтобы уничтожить нас!

Она подняла свой щит. Один уголок был обуглен, но сажа уже отпадала, обнажая новую, нетронутую древесину.

Судя по хмурому виду Мэг, ее мозг усиленно работал. Это меня нервировало.

— Так… вы теперь служите мне? — спросила она.

Дриады снова в унисон ударили своими щитами.

— Мы будем подчиняться приказам Мэг! — сказала главная.

— Например, если я скажу вам принести мне энчилады…

— Мы спросим, как много! — закричала другая дриада. — И насколько острой должна быть сальса!

Мэг кивнула:

— Круто. Но для начала не могли бы вы безопасно вывести нас из лабиринта?

— Будет сделано! — сказала главная дриада.

— Подождите, — произнесла Пайпер. — Что насчёт этого?

Она указала на плиты пола, где мои бессмысленные слова все ещё светились на камне.

Стоя на коленях и закованный в цепи, я не имел возможности оценить их порядок:

Бронза на злате,
Едины восток и запад.
Легионы спасены.
Лей свет на глубины,
Один против многих:
Никогда не сразить дух!
А древние слова рекли:
«Когда фундамент сотрясён,
То сокрушишь тирана».
О, помоги крылатым!
Есть жеребец великий,
Его дитя под златыми холмами.
Да услышишь глас трубный
И повернёшь поток красный;
Ты войдёшь в дом незнакомца,
Яркую славу вернёшь.

— Что это значит? — спросил Гроувер, глядя на меня так, как будто я хоть что-то здесь понимал.

Мой разум страдал от горя и изнеможения. В то время как Крест отвлекал Медею, выигрывая Пайпер время, чтобы она успела прийти и спасти жизни моих друзей, я нёс полную чепуху: два столбца текста с огненной границей посередине. Они даже не были оформлены необычным шрифтом.

— Это означает, что Аполлон преуспел! — с гордостью сказала сивилла. — Он закончил пророчество!

Я покачал головой.

— Но я не сделал этого. Аполлон встретит смерть в гробнице Тарквиния, если дверь к безмолвному богу не откроет… Всё это?

Пайпер внимательно изучила строки.

— Тут много текста. Стоит ли записать его?

Улыбка сивиллы дрогнула.

— Вы хотите сказать… что не видите этого? Оно прямо здесь.

Гроувер прищурился, вглядываясь в золотые слова.

— Видим что?

— О, — кивнула Мэг. — Конечно, да.

Семь дриад с восхищением наклонились к ней.

— Что это значит, великая дочь создателя? — спросила главная.

— Это акростих, — сказала Мэг. — Смотрите.

Она подбежала к верхнему левому углу комнаты и прошла вдоль первых букв каждой строки, затем перепрыгнула через границу и прошла вдоль первых букв строк второго столбца, всё это время громко произнося буквы: «Б-Е-Л-Л-О-Н-А-К-Т-О-Е-Е-Д-И-Т-Я»

— Вау, — Пайпер в изумлении покачала головой. — Мне до сих пор непонятно, что в пророчестве означают слова о Тарквинии, безмолвном боге и тому подобном. Но, по всей видимости, тебе понадобится помощь дочери Беллоны. Здесь говорится о главном преторе Лагеря Юпитера — Рейне Авиле Рамирес-Ареллано.

Глава 44

Ха-ха, дриады?

«Ха» звучит из уст коня

Пока, мистер Конь

— ДА здравствует Мэг! — закричала главная дриада. — Да здравствует решившая головоломку!

— Да здравствует Мэг! — согласились остальные, сопровождая это падением на колени, ударами копьев о щиты и предложениями сбегать за энчиладами.

Я бы поспорил с тем, что Мэг достойна восхваления. Если бы меня, закованного в раскалённые цепи, только что не пытались освежевать заклинаниями, я бы и сам догадался, что к чему. Также я был уверен, что Мэг понятия не имела о том, что такое акростих, пока я не объяснил ей.

Но у нас были проблемы поважнее. Пещера начала сотрясаться. Пыль сыпалась с потолка. Несколько каменных плит с плеском упали в бассейн ихора.

— Нам нужно уходить, — сказала Герофила. — Пророчество закончено. Я свободна. Это место долго не протянет.

— Мне нравится уходить! — согласился Гроувер.

Мне тоже нравится уходить, но было одно обещание, которое я хотел бы сдержать, как бы сильно Стикс ни ненавидела меня.

Я встал на колени на краю платформы и уставился в пылающий ихор.

— Эм, Аполлон? — спросила Мэг.

— Нам его оттащить оттуда? — спросила одна из дриад.

— Или столкнуть его? — спросила другая.

Мэг не ответила. Возможно, она взвешивала, какое предложение звучит лучше. Я попытался сосредоточиться на пламени внизу.

— Гелиос, — пробормотал я, — твое заключение окончено. Медея мертва.

Ихор вспенился и вспыхнул. Я почувствовал полуосознанную злость титана. Теперь, оказавшись на свободе, он, казалось, думал: «Почему бы не выпустить всю свою мощь из этих туннелей и не превратить местность в пустыню?» Также он, возможно, был не очень рад двум пандаи, амброзии и собственной злой внучке, сброшенным в его прекрасную огненную сущность.