Горящий лабиринт

Мэг сняла свои очки.

— Мы убьём Калигулу.

Было потрясением слышать, насколько буднично двенадцатилетняя девочка говорит об убийстве. Ещё больше потрясало то, что я сам был склонен с ней согласиться.

— Мэг, — сказал я, — это невозможно. Ты помнишь Коммода. Он был слабейшим их трёх императоров, но лучшее, что мы смогли сделать — это вынудить его покинуть Индианаполис. Калигула гораздо сильнее, он запустил свои корни глубоко в эту землю.

— Мне всё равно, — пробормотала она. — Он сделал больно моему отцу. Он сделал… всё это.

Она широким жестом обвела всю старую цистерну.

— Что ты имеешь в виду под всем этим? — спросил Джошуа.

Мэг бросила на меня взгляд, говоривший: «Твоя очередь».

Снова я вынужден был пересказать все, что видел в воспоминаниях Мэг: Эталес, каким он когда-то был, юридическое и финансовое давление, которое использовал Калигула, чтобы остановить работу Филиппа МакКэффри, то, как Мэг и её отца заставили бежать прямо перед тем, как дом был взорван.

Джошуа нахмурился.

— Я помню сагуаро по имени Геркулес из первой теплицы. Он был старой, крепкой дриадой. Одним из тех, кто пережил пожар в доме. Так до конца и не оправившись от полученных ожогов, он продолжал держаться за жизнь. Он говорил о девочке, которая жила в этом доме, и что он ждёт её возвращения, — Джошуа повернулся к Мэг с изумлением. — Это была ты?

Мэг стёрла слезу со своей щеки.

— Он не выжил?

Джош покачал головой.

— Он умер несколько лет назад. Мне жаль.

Агава взяла Мэг за руку.

— Твой отец был великим героем, — сказала она. — Несомненно, он делал всё, что мог, чтобы помочь растениям.

— Он был… ботаником, — сказала Мэг, и это слово прозвучало так, будто она только что вспомнила его.

Дриады опустили головы. Хедж и Гроувер сняли свои головные уборы.

— Мне интересно, что за большой проект был у твоего отца, — сказала Пайпер, — с этими светящимися семенами. Как Медея назвала тебя… потомок Племнея?

Дриады дружно вздохнули.

— Племней? — спросила Реба. — Тот самый Племней? Мы даже в Аргентине знаем о нём!

Я уставился на неё.

— Знаете?

Опунция фыркнула.

— Да ладно тебе, Аполлон! Ты же бог. Наверняка ты знаешь о великом герое Племнее!

— Эм… — у меня возник соблазн обвинить мою неисправную смертную память, но я был вполне уверен, что никогда не слышал этого имени, даже будучи богом. — Какого монстра он убил?

Алоэ бочком отодвинулась от меня, словно не хотела оказаться на линии огня, когда другие дриады буду стрелять в меня своими шипами.

— Аполлон, — проворчала Реба, — богу исцеления следует знать больше.

— Э, конечно, — согласился я. — Но, эм, кто такой?..

— Как всегда, — пробормотала Пунци. — Убийц помнят как героев. Созидателей забывают. Только мы, духи природы, помним их.

— Племней был греческим царём, — объяснила Агава. — Благородный человек, но его дети были прокляты еще до рождения. Стоило его ребенку заплакать хоть раз до выхода из грудного возраста, он мгновенно умирал.

Я не совсем понял, как это сделало Племнея благородным, но вежливо кивнул.

— Что случилось?

— Он призвал Деметру, — сказал Джошуа. — Богиня лично вырастила его следующего сына, Орфополиса, чтобы он выжил. В благодарность Племней построил храм, посвящённый Деметре. С тех пор его дети посвятили себя служению Деметре. Они всегда были великолепными земледельцами и ботаниками.

Агава сжала руку Мэг.

— Теперь я понимаю, как твой отец смог построить Эталес. Его работа, должно быть, была и впрямь особенной. Помимо того, что он из рода героев Деметры, он ещё и привлёк внимание богини, твоей матери. Для нас большая честь, что ты вернулась домой.

— Домой, — согласилась Опунция.

— Домой, — повторил Джошуа.

Мэг сморгнула слёзы.

Момент казался идеальным для того, чтобы сесть в кружок и спеть песню. Я представил, как дриады обнимают друг друга своими колючими руками и покачиваются, распевая «В саду». Я был даже готов подыграть им на укулеле.

Тренер Хедж вернул нас к суровой реальности.

— Это здорово, — он одобрительно кивнул Мэг. — Малыш, твой отец, должно быть, — просто нечто. Но я не знаю, как это нам поможет, если только он не выращивал какое-то секретное оружие. У нас всё ещё есть император, которого надо убить, и лабиринт, который надо уничтожить.

— Глисон… — упрекнула его Мелли.

— Эй, разве я ошибаюсь?

Никто ему не возразил.

Гроувер печально смотрел на свои копыта.

— В таком случае что нам делать?

— Придерживаться плана, — сказал я. Уверенность в моем голосе, казалось, удивила всех. Меня она точно удивила. — Найти Эритрейскую сивиллу. Она больше, чем просто приманка. Она ключ ко всему. Я в этом уверен.

Пайпер качала малыша Чака, ловившего её перо гарпии.

— Аполлон, мы пытались пройти лабиринт. Ты видел, что произошло.

— Джейсону Грейсу удалось его пройти, — сказал я. — Он нашёл оракула.

Лицо Пайпер помрачнело.

— Возможно. Но если верить Медее, Джейсон нашёл оракула только потому, что Медея этого хотела.