Горят огни

Я прокручивала в памяти сегодняшнее утро по минутам: я точно звонила парню, прежде чем спуститься в метро. А вот на выходе, кажется, забыла, иначе узнала бы, что он уже добрался до школы. Да и потом я не доставала мобильник: я смотрела время на кассе в магазине, перед этим — на электронном табло на платформе. Я была больше увлечена своим потрепанным после увлекательной поездки видом, и даже лазить в карман мне было незачем: там лежал только телефон, всё остальное я носила в сумке.

— Точно! — я хлопнула себя по лбу. — Скорее всего, его вытащили из кармана, в метро, — от поразившей меня догадки я жестикулирую еще активнее, чем обычно. — Я ведь за сумку боялась, прижимала ее к себе, а про телефон совсем забыла, — с немного виноватым видом объясняю, не теряя слабой надежды, что ни парень, ни сестра не прибьют меня за такую оплошность.

Костя хлопает себя по лбу раза в три сильнее, чем я.

— А если он попал в руки к людям Елисеева?

— Вообще-то, на нем пароль, — неуверенно оправдываюсь я, прекрасно понимая, что это не преграда для высококлассных программистов, которых у нашего конкурента, должно быть, целая армия. — Да даже если за нами следили, в метро в час пик добраться целенаправленно до меня и добыть мой телефон вряд ли кому-то под силу. Скорее всего, просто местный воришка взял то, что плохо лежало, в метро ведь постоянно кражи.

Вздохнув, Костя нехотя соглашается с моими доводами, попутно названивая нашим ребятам, чтобы отследили локацию моего телефона. Я хочу возразить, что это бесполезно, ведь мобильник выключен, но что-то подсказывает, что у нас и на такие случаи есть способ. В конце концов, я плохо разбираюсь в технике и сама всё равно не могу ничего предложить.

К концу учебного дня я получаю свое сокровище в целости и сохранности, но что-то настораживает. Никаких фактов разблокировки телефона нет, но где-то на уровне интуиции я чувствую, что в нем уже успели полазить: знать бы, кто. Мне сказали, что укравший его подросток нашелся быстро: парнишка пытался толкнуть мой айфон на выходе с одной из пересадочных станций, где я была утром, но что-то внутри не дает покоя. Скорее всего, это просто нервы.

Сто́ит мне включить аппарат, как сразу становится ясно, что всё в порядке. Конечно, никакой информации, без которой семье настали бы кранты, на личных телефонах никто никогда не хранит, но пароли от соцсетей, например, можно использовать, чтобы скомпрометировать меня, а то и всех Снегиревых сразу: хоть я и отличалась хорошей памятью на буквенно-цифровые сочетания, но всё равно на всякий случай дублировала их в телефонных заметках. Теперь приходится спешно менять — тоже на всякий случай.

— Надеюсь, хотя бы код от дедушкиного сейфа ты там не записывала? — с издевкой спрашивает Костя. — Это же надо было додуматься, — ворчит он, при этом всё же притягивая меня к себе, вроде как извиняясь за вспыльчивость.

— Я его даже не знаю, — а между прочим, хороший вопрос, почему он мне до сих пор не известен. В особняке были и другие сейфы, и пароли от них мне запомнить всё-таки пришлось, но дедушкин, тот, что находился, если верить слухам, в его кабинете, был овеян легендами и оставался для меня, как и для всех остальных загадкой, потому что его никто никогда не видел. — Подожди, а где ты там нашел сейф?

— Дома покажу, — улыбается парень.

До дома было еще далеко: после школы нужно было заехать в офис. Зато по такому случаю Таля тоже поехала с нами, да и Ник согласился заехать вечером в гости. О местонахождении загадочного сейфа знали только парни, поэтому сестре было не менее интересно, чем мне: когда особняк забросили, мы были не в том возрасте, чтобы вообще что-то запоминать.

В просторной прихожей нас сразу же встречает Бродяга, который подрос настолько, что в порыве радости способен запросто сбить меня с ног. В этот раз удар на себя принимает Костя, который полюбился псу еще с первой встречи, а я как раз успеваю сбросить шубу и уличную обувь.

— Кофе бы, — мечтательно протягивает Ник, уже порядком уставший от офиса.

— Пойду распоряжусь, — я влажу в самые удобные домашние тапки и направляюсь на кухню. Бабушка сошла бы с ума, если бы увидела, что мы сами не делаем по дому совершенно ничего.

Прислуги в особняке было мало: пока здесь жили только мы с Костей, хватало домработницы Верочки и кухарки Лизы. По мере заселения дома в планах было нанять еще пару горничных, дворецкого, а ближе к весне — садовника, потому что сама я не горю желанием собственноручно высаживать клумбы, а Вера не согласится ни за какие деньги, с нашей-то придомовой территорией. А вот охраны было даже больше, чем у Леонида Викторовича и дяди вместе взятых. В случае чего помощь не смогла бы приехать достаточно быстро — не на Красной площади всё-таки живем — и помимо охраны Костя вознамерился поселить у нас еще пару медиков, и возражать, наверное, было глупо.