Горят огни

Наши кабинеты клялись закончить к двадцатому числу, и я не представляла пока что, как пережить в этом бедламе еще целую неделю. Ладно, билеты на самолет до Питера давно заказаны, и завтра в двенадцать мы будем уже там. После поездки проблемы офисного быта сразу станут несущественными, тем более, мы вполне возможно напали на след подлинного фамильного кольца.

Надо будет поинтересоваться у Кости, где вообще наши находят секретарей: что-то подсказывает, что на такую работу возьмут далеко не каждого. Судя по возрасту, Кешу рекомендовал Косте кто-то из старших, а вот миловидную блондинку, заседавшую в приемной Ника, брат точно нанимал сам. Я сама была бы не против подыскать в помощники кого-то старше и опытнее, вроде Кеши, но вряд ли это было так просто. Интересно, а куда подевались секретари родителей? Было бы здо́рово работать с кем-то из них.

К концу дня я, порядком уставшая от криков рабочих на весь наш этаж, тихонько умотала на шестнадцатый — попить кофе в тишине. Правда, я забыла, что там уже три года никто не работал, и кофемашина требовала как минимум заправки. Возвращаться обратно было лень, поэтому я обустроилась в папином кабинете: он оказался гораздо уютнее маминого, и там получалось даже расслабиться.

Более того, у папы тоже осталось полно интересных бумаг, а еще мини-бар. Кабинеты родителей были смежными: дверью служила интересная конструкция шкафа. С маминой стороны стояли книги, с папиной — алкоголь, но при давлении на определенные рычаги шкаф разворачивался на сто восемьдесят градусов. Во время поворота, собственно, можно было проникнуть из одного помещения в другое, и по точно такому же принципу я решила соединить наши с Костей рабочие места: это показалось мне очень удобным.

Отложив на журнальный столик стопку документов, я плеснула себе в бокал немного коньяка, и, забравшись с ногами на диванчик, укрылась мягким пледом. Сложно понять, что было лучше: отсутствие каких-либо звуков с четырнадцатого этажа или то, что никто не знал, что я здесь сижу. Я даже телефон специально оставила в Костиной приемной, чтобы не пришлось отвлекаться и отвечать на звонки.

Зачитавшись, я потеряла счет времени — а может, это коньяк так на меня подействовал — но когда я взглянула на часы, они показывали уже восемь вечера. Черт, меня ведь, наверное, уже обыскались. Конечно, Кеша догадывался, я ведь у него брала ключи, но он закончил работать еще час назад, а Костя наверняка уже сходит с ума. Толком не прибрав за собой, я пулей выскочила к лифтам, молясь, чтобы парень не заметил моего долгого отсутствия.

Правда, выяснение этого факта пришлось отложить на потом: в холле этажа, прямо перед табличкой с моим именем, порог приемной обивала смутно знакомая фигура.

— Джина Александровна? — девушка обернулась, и я узнала в ней Яну Яхонтову, младшую сестру Иннокентия.

— Добрый вечер, — я натянула дежурную улыбку, — только Кеша, кажется, уже ушел, он на этой неделе до семи.

— Я на это и рассчитывала, — ответила Яна, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Как раз не хотела пересекаться с братом, он не позволил бы мне поговорить с вами, — вот это, конечно, поворот так поворот. Что они могли не поделить? — Я заходила в ваш кабинет, простите, — продолжала девушка, — Но там ремонт, а зайти в приемную Константина Леонидовича я побоялась: вдруг Кеша еще там?

Намек был настолько прозрачным, что не отреагировать на него было бы глупо.

— Подождите минутку, я сейчас, — я подошла к Костиным владениям. — Разведаю обстановку и приглашу вас.

В приемной было ожидаемо пусто. Кешиного портфеля, очков и ключей от машины за его столом не наблюдалось, значит, он и правда уже уехал. Решив не тревожить Костю лишний раз, я даже не зашла к нему, но вместо этого предприняла слабую попытку хоть немного убрать царивший здесь бардак: хотя бы бумаги сложить более-менее ровно. Вышло неубедительно: они снова рассыпались ровно в тот момент, когда я позвала Яну.

— Извините, здесь немного не прибрано, — оправдывалась я, прикидывая, что ей вообще могло от меня понадобиться. — Сами понимаете, ремонт, — дебильная улыбка не сходила с моего лица, и я плохо представляла, как у мамы получалось оставаться очаровательной даже при нежданных гостях. — Выкрасили мне стену в кирпичный цвет, уверяя, что это терракотовый, как и было заказано, — продолжала я, усаживая девушку в кресло. Зачем я делюсь с Яной Яхонтовой, которую и вижу-то второй раз в жизни, такими подробностями, я тоже не знала; возможно, ежедневные беседы с Кешей за чашкой чая стали плохо на меня влиять. — Задержка ужасная, работать невозможно, хоть вешайся, — посетовала я под конец своего невразумительного монолога. — А вы, собственно, по какому вопросу?

Пока моя посетительница переваривала услышанное, я резво подскочила к кофемашине: от меня ведь несет выпитым накануне коньяком, и страшно представить, что Яна обо мне подумала. Пока не поздно, лучше перебить запах крепким кофе, а заодно угостить гостью: хоть я ее не приглашала, это не отменяет вежливости с моей стороны.