Горят огни

«Я постараюсь вернуться».

Прощальный поцелуй выходит до одури терпким и горьким, как будто и правда последний, но я, хоть никогда и не верила ни в каких богов, молюсь всем существующим сразу, чтобы это было не так. Мы еще обязательно увидимся. Мы просто не можем не — это ведь давно уже стало такой же необходимостью, как дышать.

У нас осталось пятьдесят четыре минуты, но слова стоят комом в горле, и я чувствую, что если попробую раскрыть рот — разревусь, а этого сейчас не нужно. Не при Косте хотя бы. Нет, конечно же, спокойно плакать только при нем и можно: он поймет и никогда за эту слабость не осудит, да не осудит вообще ни за что, он же… Черт, он же просто Костя. Просто он — мой человек. Но о слезах я должна сейчас забыть: не хватало еще, чтобы парень подхватил эти упаднические настроения. Поплачем с Талей, вдвоем, когда проводим парней.

Нет. Плакать будем, если… Комом становятся и мысли. Никакого «если» быть не должно. Нужно просто верить.

Когда часы показывают без пяти шесть, Костя и Димас загружаются в машину. Ее оставят потом на парковке за офисом и пересядут в один из множества одинаковых семейных джипов, чтобы не выделяться из кортежа, к которому парни присоединятся за МКАДом. В шесть ноль-ноль мы с Талей, придерживая друг друга, провожаем взглядами стремительно удаляющийся от нас черный «БМВ».

Стоит машине скрыться за поворотом, будто ее и не было вовсе, сестра всхлипывает последний раз, вытирает нос тыльной стороной ладони и словно по щелчку становится как никогда серьезной и собранной.

— Поехали в школу, — просит она. — Еще час я здесь не вынесу.

Я охотно соглашаюсь. В последний день четверти можно было бы и не приходить на занятия вовсе, но если вместе с Костей снова не будет и нас, это уже точно вызовет подозрения. Время до уроков можно скоротать в каком-нибудь кафе: все лучше, чем давящее одиночество, накатившее вдруг вместе с опустошением.

Кеша, который согласился нас подвезти, тактично не спрашивает ни о чем, да и Костя успел раздать последние указания, чтобы не отвлекаться потом на телефонные разговоры. Нам с Талей он строго-настрого велел не высосываться из дома без телохранителей, но было бы преступлением в неспокойное время снимать с охраны особняка даже одного человека. Сегодня нас должны были ждать уже у школы, а дальше — только так, как мы пообещали парням.

Высадив нас прямо у школьных ворот, Кеша отбывает в офис. Артем Смольянинов решил поехать с ним, сославшись на то, что его и Костино отсутствие никто никак не свяжет, а в школе и правда делать нечего: все оценки уже проставлены, а уроки в этот последний день — чистая формальность, на деле же нам, как обычно, разрешат просто заниматься своими делами.

По дороге мы застряли в пробке, и за полчаса до начала занятий уже нет смысла бежать в кофейню, хотя одна тут совсем рядом. Кивнув телохранителям — их сложно было не заметить — мы с сестрой заворачиваем за угол ближайшего дома, чтобы покурить. Пачка, которую мы уже привычно делили на двоих, заканчивалась: все утро мы только и брали сигарету за сигаретой. На большую перемену еще хватает, но после школы нужно будет заехать за новой.

Но вторым уроком у нас английский, а следующий — как раз физкультура, и можно без каких-либо проблем слинять. Главное — прийти к четвертому, на русский, иначе Зинаида Павловна нас хватится. А пока что можно выйти через черный ход, слившись с девятиклассниками, отбывающими урок труда за уборкой территории, и следом выскочить через запасную калитку возле стадиона — ту, что с погнутыми прутьями.

Выбравшись к главным воротам в обход, я снова нахожу глазами нашу личную охрану. Тонированная машина со знакомыми номерами открывается, и двое молодых мужчин приветствуют нас легким движением головы. Прямо перед школой заговаривать с ними будет лишним, и едва заметным жестом я показываю следовать за нами.

Кофейня всего через два двора, табачный ларек — там же, и глупо звать телохранителей с собой. Здесь буквально рукой подать, да и кто захочет нападать на нас рядом со школой? Она была чем-то вроде островка спокойствия, куда точно никто не сунется. Но мы уже пообещали, поэтому ничего не поделать.

Уже на полпути мы знакомимся с охранниками, ведь нам предстоит быть неразлучными еще несколько дней. Имена совпадают с теми, что нам сообщили, но ни я, ни Таля не помним их визуально, ведь людей у нас сотни, и многих мы даже ни разу не видели, а эти товарищи, к тому же, в черных очках и шарфах, закрывающих половину лица. Да чего уж, с нашим-то ростом мы бы не рассмотрели лиц, даже если бы бы они были полностью открыты. Но условленный пароль назван верно, и сомнения отпадают. Все остальное я списываю на разыгравшуюся на фоне переживаний паранойю. Пополнив запас сигарет, мы с сестрой заходим в кофейню, оставляя телохранителей снаружи. Тут и так негде развернуться — стойка заказа и два квадратных метра для посетителей — а с двумя шкафоподобными мужиками станет совсем тесно.