Горят огни

Новая идея кажется гениальной. Некоторые энтузиасты перешли на колеса, как только сошел снег, и у меня вырисовывался небольшой выбор транспорта. Даже не все велики пристегнуты, кто так делает? Хотя сейчас я безумно благодарна этим ребятам. Решив не тратить время, я останавливаюсь на первом же велике, который беспрепятственно выезжает из парковочного каркаса.

Велосипед — это то, что надо. На машине не поиграть в догонялки по дворам, и за мной побегут пешком, но какой человек, даже самый натренированный, способен догнать велик? Могут прострелить колесо, но риски есть всегда, а могут ведь и не попасть. От меня и требуется-то всего немного ловкости и щепотка хитрости.

Перекинув ногу через раму, я отталкиваюсь от земли. Сразу же меня захватывает чувство легкости, как будто в полете, и ветер по-особенному шумит в ушах. Это чувство невозможно спутать ни с каким другим, и сразу несколько воспоминаний картинками мелькают перед глазами. Вот дедушка рассказывает, что в этом нет ничего сложного, и ездить на велосипеде умеют все, вообще все, и даже Таля научилась еще прошлым летом. Вот Ник и Костя с двух сторон придерживают меня, чтобы научить держать равновесие. Потом они разгоняются посильнее и отталкивают велосипед вперед — и я впервые чувствую, каково это — кататься на велике, и мир в моем понимании безвозвратно меняется в лучшую сторону.

Конечно, ловили меня потом по всему району, потому что я не знала, как тормозить, вот и ездила дальше, пока меня ребята меня не нашли и не остановили. Влетело тогда вроде бы всем троим, но только от бабушки — мы заставили ее волноваться. Дедушка, кажется, был всем доволен.

Откладывая воспоминания до лучших времен, чтобы не мешали сейчас, я кручу педали и выруливаю со школьного двора через боковую калитку, которая на этот раз открыта, но издалека ее не рассмотреть за деревьями. Можно объехать вокруг домов и показаться поджидающим меня головорезам совсем издалека, с другого конца переулка. Дальше они погонятся за мной, а дальше… А дальше я придумаю что-нибудь еще, но все же надеюсь, что помощь успеет прийти вовремя.

Сначала все идет по плану: двое мужчин, завидев меня, бросаются наперерез, наискосок через детскую площадку, но я набираю скорость. Оглядываться назад я не рискую, чтобы не врезаться случайно в дерево или фонарный столб, но на всякий случай еду не по прямой, а стараюсь зигзагами: если вздумают стрелять, будет сложнее попасть в цель. Именно поэтому на поворотах я только набираю скорость, но в целом стараюсь не гнать совсем быстро: мне ведь не нужно, чтобы они решили, что меня совсем не догнать, и бросили это дело.

Первый выстрел за спиной, когда мы уже довольно далеко от школы, заставляет меня поднажать на педали: я не собираюсь сдаваться. Еще несколько раз меня не задевает, и догадка оказывается верной: стреляют по колесам, потому что без велика я далеко не уйду. Инстинкт самосохранения побеждает: я резко стартую вперед, развивая скорость, и сворачиваю к гаражам, неприятно чувствуя каждый камушек, по которому проезжаю. Черт, похоже, колесо и правда пробито. Еще поворот — и я скрываюсь за углом, но дальше не еду: прислонившись к стене, выжидаю, чтобы сделать ответный выстрел.

Пистолет ложится в руку как родной: не зря я часами пропадала в тире в ущерб отдыху и домашке. Сердце колотится просто бешено, и где-то над головой протяжно каркает ворона, и, наверное, поэтому только выровнявшееся дыхание снова сбивается в самый неподходящий момент, и я постыдно мажу, даже не задев ни одного из преследователей. Промах губителен, и я не успеваю даже осмыслить, что делаю, но нажимаю на спусковой крючок еще два раза, почти наугад, потому что в глазах начинает плыть, адреналин вдруг отпускает, и страшно — до безумия страшно, по-настоящему — становится только теперь.

Округу накрывает звонкая тишина, и даже редкие птицы стихли, только ветви деревьев едва слышно шелестят первыми листьями, размеренно покачиваясь на ветру.

Первыми просыпаются мысли: врываются в голову, беспорядочно роятся и завихряются с такой скоростью, что мне не удается выхватить ни одну. Я все еще прижимаюсь спиной к стене гаража, все еще держу верный «глок» наготове, вслушиваясь в тишину. По лучшим традициям боевиков я положила только одного, и сейчас должна внезапно выскочить из-за угла и выстрелить в упор во второго, потому что он — по тем же традициям — подкрался совсем близко и стоит вот тут, рядом, прямо по соседней стенке, и тоже готов выстрелить в любую секунду.

Но так бывает только в фильмах, а я бы сразу услышала, как он крадется и шуршит подошвами ботинок по песку и гравию. От меня не ускользнул бы ни один звук, но их попросту нет: только мое едва уловимое дыхание и оглушительно громкий стук сердца о грудную клетку.

И все-таки я, окончательно спешившись и оставив велик, резко выпрыгиваю к преследователям, моментально выбрасываю вперед руки, сжимающие рукоять пистолета, готовая выстрелить в любой момент.

Они лежат на пыльной и полной мусора дороге между рядами гаражей, даже не шевелятся. Неужели я обоих — насмерть?