Горят огни

Разноцветные шарики переливаются, поблескивают в свете лампы, и пока что совершенно непонятно, куда нам двигаться теперь. Вооружившись сборниками стихов, которые уже успели стать у нас чем-то вроде семейной Библии, мы с Талей принимаемся разбирать выделенные стихи, которых осталось совсем немного. В глаза бросается страница, где подчеркнуто «варвар» и строчка о доброй душе — помнится, в точности такие слова дядя Игорь и использовал, когда рассказывал о Костиной маме. Значит, этот стих тоже стоит вычеркнуть.

— Можно не искать, — запоздало говорит нам Костя. — Кажется, я знаю, где оно.

Покопавшись в ящике стола, парень возвращается к полке со старинного вида ключом. Снизу мне не видно, что именно Костя им открывает, но когда он приглашает нас взглянуть, то я не могу сдержать восхищенный возглас. В стене за зеркалом — самый настоящий тайник, маленький выдвижной ящик.

— Но тут пусто, — несмело полуспрашивает, полуутверждает Таля.

Костя принимается объяснять.

— Нужно положить сюда определенную комбинацию марблов в нужном порядке, и получим содержимое тайника.

Даже я, привыкшая к нереалистичным планам и еще менее вообразимым целям, слабо верю в такую схему.

— Звучит как какое-то волшебство, — скептически замечаю я. — Это ведь просто марблс. Просто стеклянные шарики.

Парень мягко посмеивается.

— В детстве я тоже так думал, — он вертит ключ на пальце, рискуя задеть шарики и сшибить их с полки. — Но на самом деле здесь механизм с весами.

— Каждый шарик весит по-разному? — догадывается Таля.

— В точку, — согласно кивает Костя. — Надежность заключается в том, что взвешиваются они по одному, и просто угадать, набросав в ящик несколько марблов, нельзя.

Кажется, теперь понятно, что за шифр нам предстоит найти в книжке. На первый взгляд марблы одинаковы: все они — шарики из стекла. Разного размера, но чтобы их разделить по этому параметру, никаких понятий вроде «большой — маленький» не напасешься, и не похоже, чтобы дедушка заставил нас взвешивать каждый, да и все стихи с подчеркнутыми числами мы уже давно разгадали. Единственный способ различить марблс — по цвету.

— Я видела, вот буквально пару страниц назад, — перелистываю сборник до нужного стихотворения. — Называется «Ночь», но тут много разных цветов, и они подчеркнуты.

— Нумерации нет? — уточняет парень. — Диктуй по порядку.

— Багровый, белый, зеленый, — выискиваю в тексте помеченные карандашом цвета, а Костя в это время ищет на полке подходящие марблы. — Черный, желтый, — да сколько же их там? — Синий и снова желтый.

Парень не спешит бросать стеклянные шарики в ящик, и я принимаюсь повторять цвета, но он меня останавливает:

— Тут одних зеленых я уже насчитал пять штук. С другими не лучше. Должно быть что-то еще. Может, есть дополнительное указание?

Я качаю головой.

— Ничего больше нет.

— Постойте, — вмешивается Таля, до этого завороженно наблюдавшая за нашими попытками. — Наверняка нужны шарики с одинаковым узором внутри, — она подходит к полке, методично достает все зеленые марблы и раскладывает их в ряд прямо на полу. То же самое сестра проделывает с остальными цветами. — Смотрите, полосатые — только желтый и синий, других нет, значит, их убираем. В белом, черном, зеленом и синем как будто завиток внутри, но среди бордовых шариков такого узора нет, — она отодвигает названные марблы в сторону. — Еще один белый с цветком внутри, такой есть только розово-голубой, который лежал в скрипке, это не подходит, — Таля продолжает мычать чтото себе под нос, то и дело убирая марблы из своей системы. — Методом исключения остаются только те, что с волнами, — с гордостью подытоживает она, когда на полу остаются только семь шариков. — Как раз два желтых.

Мы спешим проверить эту теорию, по очереди вкладывая марблы в ящик. После каждого стеклянного шарика он въезжает обратно в стену и через несколько секунд вылазит снова, уже пустой. В последний раз раздается протяжный скрип, и я пугаюсь, что механизм сломался, но ящик выдвигается обратно с семью марблами и маленькой бархатной коробочкой внутри. Получилось. Все-таки Таля — мозг, и я даже не представляю, что бы мы без нее делали.

Но надежда, что настоящий перстень найден, рассыпается в пух и прах, как только мы, затаив дыхание, открываем коробку. Кольцо-то внутри есть, лежит на подушечке, но на обитой белой тканью обратной стороне крышки нарисован довольно кривой цветок. Новая подсказка.

— Похоже на химический карандаш, — заключает Костя, с напряженным прищуром всматриваясь в рисунок.

— Какая разница, чем это начеркали, — отмахиваюсь я. — Главное — что нам хотели показать.

— Похоже на корону, — предполагает Костя.

— А по-моему, лилия, — заявляет сестра, повернув коробочку под другим углом. — Нужно посоветоваться с Ником и Димой, вдруг они еще что-то здесь увидят.