Горят огни

Согласившись на ничью, мы с Люсей спускаемся на первый этаж. Все уже в сборе: помимо воды, Дима еще где-то раздобыл картошки, и за неимением керосина мы решили запечь ее в золе. Вечер был до одури летним, и даже воздух казался каким-то особенным. Пока картошка ждала своей участи, было решено вскипятить воду: мы даже не думали о чае, но в округе можно было насобирать каких-нибудь трав. Тихо потрескивал костер, на сооруженной парнями конструкции мерно покачивался старенький, еще советский, эмалированный чайник. Мы с Зоей, которая хоть немного понимала в растительности, выискивали все, что могло бы нам подойти; уставшие от долгих поисков, мы наконец принесли ребятам ромашку, чабрец, мяту и замеченный в последний момент тысячелистник.

Я до сих пор не до конца верила, что все это — не сон. Что мне не нужно казаться лучше — а лучше ли? — чем я есть, я могу спокойно общаться, как мне нравится, без дешевых понтов, без прикрытия двоюродного старшего брата. Сама. Зная, что меня, как это уже было когда-то в тринадцать лет — Таля рассказывала — не посчитают «недостаточно крутой» для их компании. Я могла быть собой и меня воспринимали всерьез такой, какая я есть на самом деле, и с непривычки это даже немного пугало. С новым домом начиналась еще более новая жизнь, пусть и с неизлечимыми отголосками старой и внезапными воспоминаниями-вспышками из категории «до». В последнее время я часто ловлю себя на мысли, что предпочла бы потерять память еще раз, чтобы не помнить вообще ничего, что было до моего побега.

Песни под гитару и травяной чай скрашивали ожидание картошки, над которой колдовал Димас. Солнце садилось, одаривая мир теплыми закатными лучами, и к этому теплу безумно хотелось льнуть. Голова была пустой, словно все мысли отключились, и остались одни только чувства, для которых я так и не смогла придумать названий, кроме теплоты. Атмосфера заставляла поверить, что у нас вовсе нет и не было никаких проблем, как будто у Тохи не было дырки в боку, а нам всем не нужно было теперь ездить на работу из Заречья и все еще опасаться преследования. Наверное, у меня и правда все в порядке: я чувствую, что я там, где и должна быть, чувствую правильно, потому что такого умиротворения я еще не испытывала, кажется, никогда в жизни.

Июль начинается хорошо.

* * *

На следующий день мы с самого утра занялись приведением дома в порядок, и для меня этот процесс оказался невыносимым. В какой-то момент я даже вошла во вкус, но лишь ненадолго, и вскорости слиняла под предлогом раскрытия тайны украденной Тохой флешки. Люся, которая тоже не пылала любовью к уборке, захотела составить мне компанию, но была самым что ни на есть наглым образом перехвачена Пашей, который утащил ее в неизвестном направлении, но с вполне понятной целью.

Мысленно я радовалась за этих двоих и мечтала, чтобы у них все было хорошо и еще лучше, насколько это возможно. Я сама все еще скучала по засранцу Косте, с которым нам, похоже, было абсолютно не по пути, но не могла ни ему, ни Нику всего простить. Я бы почти совсем не обиделась, если бы они рассказали мне правду сразу, но для чего нужен был весь этот маскарад с учителем, утаивание правды и гребаные воспоминания, которые и до сих пор отдаются неприятным эхом? В коротких платьях и на каблуках, с тонной макияжа и давно надоевшими волосами почти до задницы было жутко неудобно, но это хотя бы придавало мне уверенности и чувства собственной значимости. Если бы мне кто-нибудь хоть намекнул о том, во что я оказалась ввязана из-за родителей, я бы быстро забила на такие мелочи и доказала бы свою полезность.

Я хотела начать все по-новому еще тогда, сразу, когда только приехала к бабушке, — все равно ведь ничего не помнила и узнавала заново о своих прежних привычках от Талины. Очень многое мне не хотелось перетягивать за собой и дальше, но своеобразная защитная реакция в виде каблуков и боевого раскраса проявилась снова, глубоко засев в моем подсознании. Вот только она не спасла меня ни когда я втюрилась в учителя, который даже не совсем учитель, ни когда не имела ни малейшего понятия, что мне с этим делать. Не помогла и тогда, когда я, как пятилетний ребенок, подслушивала разговор брата с Костей и, цепенея от масштабов скрываемой правды, узнавала о совершенно другой реальности. Та защита, которую я так долго и старательно выстраивала вокруг себя, сломалась в один миг, и я чувствовала себя разбитой маленькой девочкой. Сейчас же я знала, что этого не повторится: я снова собрала себя по кусочкам, и теперь никто, уже точно никто, не сможет разрушить мой мир. Мне действительно нравилось.