Горицвет. Лесной роман. Часть 1.(СИ)

- Сколько себя помню, - уверенно продолжил он, - я всегда хотел сбежать из этой тюрьмы, - он обвел широким полукругом кабинет, из чего Жекки заключила, что Грег невзлюбил дом Херувимова. - Уйти от всего этого, потому что, чем дальше, тем больше понимал - долго так не выдержу, не смогу. Сойду с ума или, черт его знает... застрелюсь, может. А впрочем, это ведь одно и то же. Нам всем чтобы дышать, нужен воздух, Жекки. Вы знаете, нужна свобода. А здешний порядок вещей, к сожалению, не предлагает других способов освобождения, кроме обретения финансовой состоятельности. В нищете, сколь бы ее не превозносили философы, люди освобождаются только от собственной человеческой составляющей. Такова правда, рутина бытия. Поэтому желающим жить и оставаться людьми, приходится без устали добывать деньги. Деньги и еще раз деньги. Свобода, увы, продается. И стоит подчас недешево. Ваша, к примеру, на сегодняшний день - каких-то пять тысяч. Вы это узнали нынче ночью в самом грубом преломлении: закладная - имение. О более тонком толковать дальше, думаю, не стоит. Рановато. Вы ведь до чрезвычайности просты, моя дорогая, и оттого-то, может быть, так занимательны для меня и так... - Грег опять потянул время, - а впрочем, нет, пожалуй, большего вы пока не заслуживаете.

L

Замолчав, он посмотрел на нее со снисходительностью большого умного человека. В эту минуту Жекки показалось, что он всегда, все время их знакомства относился к ней именно с этим невысказанным превосходством. Вспомнилось что-то про восточных одалисок. Скорее всего, Муся сама не понимала, до чего права, а Жекки оставалось только негодовать, и злиться на саму себя. Невероятно, как ей могли приходить в голову мысли о влюбленности Грега? Ведь он всего-навсего снизошел до нее, выбрав объектом привычной мужской охоты. Игры без страсти, в которой всегда и всё понарошку. Жекки даже не особенно удивилась, уразумев это. В конце концов, чего еще она могла ждать от Грега?

- Вы действительно многое мне объяснили, - сказала она, наконец, выдыхая накопившееся раздражение. - Не думайте, однако, чтоб я была о вас лучшего мнения, просто сейчас у меня не осталось вовсе никаких причин благодушничать с вами.

- Приятно это слышать.

- К примеру, деньги. Тут у меня с вами нет ровно ничего общего. Вы со своими дружками пытаетесь отнять у меня то, ради чего я пошла на разные гадости. Мне деньги нужны, чтобы сохранить мой дом. Вы же грабите, неизвестно ради чего. Вероятно, из склонности к разбою.

Грег в ответ громко рассмеялся.

- Ну что с вами делать, - сказал он, сбрасывая с ресниц повисшие на них веселые слезинки. - Дорогая моя, вы лишний раз убеждаете меня, что я в вас не ошибся. Вы - существо, не склонное к послушанию. И вот почему мне было бы так жаль разорить вас.

Жекки не могла видеть себя со стороны, но и без того поняла, что кровь разом отхлынула от ее лица, и даже губы мгновенно похолодели. А Грег сделал вид, что не заметил ни бледности, ни смертельного испуга в ее застывших глазах, как-то слишком скоро утративших стальной блеск. Он хладнокровно поднялся и сделал несколько неторопливых шагов по кабинету.

В его свободных движениях, в гибкой и сильной грации играющих под одеждой мускул, Жекки виделось теперь нечто, роднящее его со стервятником. Словно бы между делом, как бы между прочим, как будто ему было все равно, он сказал, что собирается ее разорить. И может быть, поэтому его слова прозвучали с такой зловещей правдивостью. Значит, все эти разговоры не выдумка. Значит, он, в самом деле, собирается выкупить по дешевке ее землю. И сейчас он так уверен в успехе, что уже не считает необходимым это скрывать. Жекки едва сдержала ярость.

Конечно, ее предупреждали. Она сама прекрасно знала об этом и пыталась, делала, что могла, чтобы предотвратить такой ход событий. И все же, услышав об уготованной ей участи, почувствовала стародавнюю иссушающую дурноту. Стены кабинета сразу же наполнились красным, стали сдвигаться. Перед глазами поплыли бордовые мутные круги, и все ее внутренности как будто опалило колючее знойное пламя. Задыхаясь, она начала судорожно без силы глотать ртом сухой воздух и, наверное, лишилась бы чувств, - ведь она и без того не вполне оправилась от ночного возлияния, - если бы чья-то твердая рука не поднесла к ее губам стакан с холодной водой.

- Ваша привязанность к дому, по-моему, вас погубит, - услышала она немного взволнованный голос Грега. - Все что слишком, в наши дни выглядит нелепо.

От воды Жекки полегчало. Вздохнув полной грудью, она снова начала свободно дышать. Краснота перед глазами постепенно рассеялась. Грег, как ни в чем не бывало, снова уселся рядом. Та же расслабленная поза: откинувшись на спинку, рука на подлокотнике, нога на ногу, то же невозмутимое лицо. Только в глазах вместо пугающей беззастенчивости, засветилось нечто до того притягательное, что Жекки невольно, впервые за всю эту ночь, вспомнила про Серого.