Горицвет. Лесной роман. Часть 1.(СИ)

Вчера автомобиль прибывшего в наш город по коммерческим делам господина Г., будучи оставлен беспечным хозяином, подвергся угону. Угнавшим его повесой оказался не кто иной, как ученик инской мужской гимназии, не отличавшийся и прежде, как нам стало известно, примерным поведением. Проехав не более полуверсты по Дворянской улице, автомобиль врезался в афишную тумбу. Прибывший на место происшествия постовой городовой инской части Макар Осокин задержал незадачливого шофера, намереваясь препроводить оного в управление участка. Однако, появившийся среди любопытствующей публики хозяин авто заявил, что на самом деле, он сам, шутя, отдал машину в управление молодому человеку, не ожидая, что тот справиться с вождением. Вследствие чего, заявил о своей полной готовности принять на себя всю тяжесть последствий. Юный угонщик уверил представителей полиции, что не имел никаких дурных намерений, а желал "покататься". Несмотря на то, что в подобных случаях шофер неизбежно должен подвергнуться ответственности за неосторожную езду, усиленное заступничество автовладельца и снисходительность властей к отроческим летам первого инского автолюбителя позволили ему избежать сурового наказания. Со своей стороны, от имени всех почитателей прогресса, считаем себя обязанными выразить надежду, что среди последователей признанного нами первопроходца на ниве автоспорта в нашем городе со временем окажется довольно лиц и более приверженных правовому порядку, равно и более к тому способных по своему возрасту.

Если бы не ехидное замечание в самом конце заметки, Юра вполне мог бы считать ее первым кирпичиком в здании своей будущей славы великого автогонщика.

XXI

На светящемся полотне клубились рваные тени. Из них выступал силуэт красавицы, с змеиной грацией подкрадывающейся к господину во фраке. Тени переливались всеми оттенками черного - тени деревьев, шумевших на ветру. Красавица, вышла из темноты, демонстрируя облегающее платье с отливом а ля "рыбья чешуя", вьющийся по ветру воздушный плащ, свисающий со спины и высокую полуобнаженную грудь в неправдоподобном по откровенности декольте. Вот она, незамеченная, подкралась со спины к господину во фраке, задумчиво сидевшему на скамейке в саду, и приготовилась занести над ним карающий кинжал возмездия. Тапёр ударил оглушительно по клавишам, вызвав ураган всхлипов и унылое дребезжание в утробе старенького фортепьяно.

- Черт знает что... - услышала Жекки, и, повернувшись, увидела неприязненную гримасу на лице Аболешева.

- Тебе его жалко? - спросила она шепотом, имея в виду предполагаемую жертву красотки в исполнении неподражаемой мадмуазель Тимм и попутно удивляясь такой силе артистического воздействия на обычно хладнокровного Павла Всеволодовича.

- Мне жалко мои уши. Извини... - Аболешев встал, мягко пожимая ее руку.

Жекки видела, как его тонкая фигура пересекла белый луч, идущий от кинопроектора, и на секунду заслонила собой, скользнув по экрану, скамейку с господином во фраке. Послышался одинокий недовольный шик. Аболешев равнодушно пошел к выходу, оставляя позади темные ряды зрителей и оживленные белым лучом заграничные страсти.

Как не раздосадовал Жекки его уход, она решила все же досмотреть фильму до конца. Ей, в отличие от Аболешева, очень нравилось бывать в синема. До того нравилось, что всякий раз приезжая в Инск, она обязательно выкраивала время, чтобы посмотреть какую-нибудь картину. Некоторые жители Инска, как она знала, вообще ходили на одни и те же фильмы по двадцать с лишним раз, то есть, чуть ли ни на все сеансы и чуть ли не каждый день, и это необычное новое искусство им не приедалось. Напротив, наблюдалась обратная закономерность - чем чаще человек посещал синема, тем сильнее его тянуло туда снова, и снова.

Проводив взглядом Аболешева, Жекки переглянулась с сестрой и доктором Коробейниковым, также заметившими его уход. Поняла, что ничего необычного они в этом поступке не видят и так же, как она, в данную минуту не на шутку увлечены зрелищем красоты и порока, бушующими на экране.

Вот роковая красавица-вамп - мадмуазель Жанетта Тимм. Ее лицо, страшное от чрезмерной красоты, показано крупным планом: большие глаза, обведенные тенями, густые закрученные кверху ресницы, пухлый рот, тщательно обрисованный черной помадой. - Удивительно, как им удается так закручивать ресницы? Неужели они настоящие? - Вот Жанетта пролепетала нечто, и ее немой голос отразился в межкадровом титре: "Ты заслужил это".