Горюч камень Алатырь

– Так чем же я могу помочь вам, княгиня? Положение господина Сметова, не скрою, весьма серьёзно. Я могу лишь высказать свои соболезнования мадемуазель Тоневицкой и…

– Право, господин полковник, я не нуждаюсь в соболезнованиях! – порывисто произнесла Аннет. – Я нуждаюсь в вашей милости и снисходительности. Умоляю вас, разрешите мне свидание с Андреем Петровичем! Мы с ним долго не виделись… и я не знаю, увидимся ли снова.

Две тяжёлые слезищи медленно поползли по смуглым щекам княжны.

– Ну-ну, мадемуазель Тоневицкая… не стоит преждевременно убиваться, – суховато заметил полковник. – Вы ещё совсем молоды и, я уверен, без труда сделаете прекрасную партию. Господин Сметов – не лучший жених для вас. Я сейчас говорю не как слуга закона, а как отец трёх дочерей.

– Господин полковник, прошу вас не мучить мою дочь, – холодно перебила Вера. – И поверьте, что будущим Аннет я распоряжусь ничем не хуже, чем вы.

– Княгиня, я и в мыслях не имел… – полковник, казалось, смутился.

– Вероятно, я совершила ошибку, явившись со своей просьбой непосредственно к вам и отнимая ваше служебное время. Должно быть, стоило обратиться сначала к графу Сергею Павловичу. Он старый друг моего покойного мужа и, наверное…

– Вы знакомы с графом Зилотиным? – поднял брови полковник.

– Весьма близко. И прямо от вас я поеду к нему. А также – к крёстному отцу Аннет, князю Стшевалинскому. Я убеждена, Бронислав Казимирович сделает всё для того, чтобы…

– Позвольте, княгиня, – полковник выглядел сердитым и озадаченным одновременно. – Не стоит, право, беспокоить их сиятельство из-за такого пустяка! Я не вижу необходимости лишать княжну свидания с женихом…

– Вы очень любезны и великодушны, господин полковник! – порывисто обернулась к нему Аннет. – Я знала, что вы не откажете!

– Но не забывайте, княжна, что здесь, к несчастью, – тюрьма, и существуют правила…

– Я готова выполнять все ваши указания!

– Что ж… в таком случае, прошу вас подождать здесь. Сейчас вам подадут чаю. А меня прошу извинить… – полковник встал и вышел из кабинета.

Через несколько минут секретарь принёс чай, к которому обе женщины не притронулись.

– Аннет, девочка моя, браво, – тихо сказала Вера. – Мы почти у цели, вы прекрасно держались! Осталось совсем чуть-чуть… Мы не можем, не имеем права дать слабину сейчас…

– Ах, перестаньте, маменька, я понимаю! – раздражённо отозвалась Аннет. И по этому нервному шёпоту Вера поняла, как сейчас страшно и неуютно её девочке. «Ольга права… Она в самом деле права! – в смятении подумала Вера. – Эта жизнь не для Аннет. Лишения, нищета, тюремные стены… Да она ведь и в ссылку за ним помчится, дай ей волю! Аннет переоценивает свои силы. Она слишком юная, слишком мало видела горя в жизни… она сломается от этого всего! Господи, ну почему Андрей не влюбился в эту Семчинову, они же два сапога пара! Впрочем, его можно понять. Когда это люди влюблялись в тех, кто похож на них самих?»

Полковник вернулся.

– Прошу следовать за мной, мадемуазель Тоневицкая. Княгиня, вы хотели бы сопровождать свою дочь во время свидания?

– Полагаю это излишним, господин полковник, – отказалась Вера. – С вашего позволения, я подожду Аннет здесь. Или там, где вы распорядитесь.

– Разумеется… располагайтесь, княгиня. И извините меня за отсутствие удобств. Прошу вас, мадемуазель.

Аннет встала и молча вышла из кабинета вслед за полковником.

Они долго шли тёмными коридорами мимо замерших на постах жандармов. Аннет не могла понять: то ли в тюрьме было в самом деле слишком холодно, то ли её трясёт от нервного озноба. Все её силы уходили на то, чтобы эту дрожь не заметил полковник.

«Андрею сейчас хуже… Ему во сто раз хуже, чем тебе, дура! – повторяла она, как молитву, шагая по длинной кишке коридора. – Он один… Целыми днями в этих кошмарных стенах… На допросы водят! Его ждёт суд, Сибирь! Подумай об этом и не смей дрожать! Нюня несчастная…»

– Мы на месте, княжна. Прошу вас.

Аннет вошла в комнату с зарешёченным окном и гладкими, выкрашенными в серый цвет стенами. Унылую картину дополнял стук дождя и струи воды, бегущие по стеклу. В комнате одиноко стоял канцелярский, крытый вытертым зелёным сукном стол, нелепо выглядящий без стульев и кресел. На стене зачем-то висели часы.

– Извольте подождать здесь. Господина Сметова сейчас приведут, и я вас оставлю. Прошу простить, но много времени дать вам не смогу.

– Благодарю вас, господин полковник.

Тяжёлая дверь захлопнулась, и Аннет невольно вздрогнула, оставшись одна. Осмотрелась внимательнее. Напомнив себе, что за нею никто не следит, подошла к окну. Долго смотрела на залитый дождём тюремный двор, на котором два мужика пилили дрова и переминалась с ноги на ногу запряжённая в телегу савраска. Волнение её почти унялось, и когда за спиной скрежетнул отпираемый замок, Аннет повернулась к двери с самым безмятежным лицом.