Горизонт в огне

Он не заметил, что плачет. По себе, как все мы. Он не слезам удивился, зная о своей сентиментальности, но их причине. Он оплакивал жену, которую когда-то горячо любил. От этой любви давно уж остались лишь воспоминания, но это была единственная любовь его жизни.

Ортанс умерла в пятницу. В понедельник гроб с ее телом привезут к ним домой, откуда траурный кортеж отправится в последний путь.

Шарль очень боялся реакции двойняшек, но был крайне удивлен. Они плакали как-то сдержанно, что противоречило их природе. Они стали еще некрасивее. Альфонс пришел выразить соболезнования, спросил, может ли он быть чем-то полезен, они хорошо его приняли, но как кузена, благодарили, пряча носовые платки в рукава. Их спокойствие, глубина их горя, то, как по-взрослому они принялись хозяйничать в доме, давать ему советы по организации похорон, внезапно навело Шарля на мысль, что они никогда не выйдут замуж, никогда они его не покинут, и такое будущее испугало его.

Оповестили родственников. Мадлен не явилась, но прислала довольно формальное письмо, что приедет на похороны.

Чтобы дело о «швейцарском блокноте» успешно завершилось, его следовало держать в строжайшей тайне, что было самым трудным.

– Представьте себе… Более тысячи человек – это…

Подбирали определения. Банковский союз «Винтертур» располагал капиталом в пятьсот миллионов, но в сейфах, без сомнения, хранилось французских вкладов более чем на два миллиарда.

Согласовав дело с коллегами из Дворца правосудия и Министерства иностранных дел, следственный судья отдал приказ комиссару Управления сыскной полиции начать операцию на рассвете 25 сентября.

Буквально в то же время группы из двух-трех государственных служащих одновременно явились в дома примерно пятидесяти человек в Париже и провинции – самая крупная налоговая облава за всю историю Третьей республики.

Подняли с постели сенаторов от Бельфора и департамента Верхний Рейн, виконта разбудили у любовницы. Почтительно попросили господина Робера Пежо, автомобильного конструктора, мебельного фабриканта господина Левитана, господина Мориса Миньона, занимавшегося финансовой рекламой, открыть двери, кабинеты, ящики столов и показать счета. Генеральный инспектор армии грозился пустить себе пулю в лоб, однако воздержался и залился слезами. Епископы вели себя достойнее: Орлеанский сделал вид, что принимает прихожан, и предложил кофе. Редактор газеты «Матэн» рассмеялся, но жена его обреченно сникла. Анриэтта-Франсуа Коти, бывшая супруга знаменитого парфюмера, кричала, что не имеет ничего общего с экс-супругом, полагая, что, разумеется, этим все сказано. Г-н Бодрийяр, член Французской академии, принял неприступный вид.

Операция началась в шесть часов утра. В девять часов слухи о ней расползлись по всем богатым домам, в бедных эту новость узнают из газет.

В то же время катафалк с гробом Ортанс Перикур достиг кладбища Батиньоль.

Мадлен сожалела, что взяла с собой Поля. Заметив вдали на тротуаре шедшего вдоль вереницы машин господина Дюпре, она сразу ужасно засомневалась. Однако было слишком поздно. Ему и минуты не понадобится, чтобы открыть дверцу машины, незаметно подложить на пассажирское сиденье перевязанный бечевкой сверток – и все будет кончено. Мадлен взяла Поля за руку, крепко сжала. Юноша подумал, что она страдает. Так и было.

Похоронная процессия вошла на кладбище и направилась к семейному участку. Толпа медленно продвигалась за Шарлем с дочерьми, как вдруг раздался ропот. Сзади напирали: «Что? Как? Кто? Да полноте, с чего вы взяли?» Новость гулом прошлась по толпе, достигла первых рядов; услышав ее, Альфонс растерялся, не зная, что делать. Он колебался, но теперь уже все говорили об этом, скрывать правду было бессмысленным. Он пробрался ближе к шефу, тронул его за плечо. Роза ошибочно приняла это за жест поддержки и поблагодарила взглядом.

– Как же так? – спросил Шарль. Вот-вот должно начаться захоронение в семейный склеп. Измученный Шарль нетерпеливо воскликнул: – Какой еще обыск?

– У вас дома. Уже целый час. Следователь, комиссар, органы правосудия… Разбираемся, но…

Шарля одолевали вопросами, дочери жались к нему, ему казалось, что сквозь гроб он видит улыбающуюся Ортанс, он беззвучно плакал, а тут еще к его горю добавилась эта история, навалившись яростной волной. Полицейский рейд, к чему это? Сразу после отбытия кортежа? Это совершенно невероятно, он хотел было расспросить Альфонса, но рядом никого не оказалось: толпа уважительно удалилась, давая ему возможность попрощаться. У входа на кладбище появились какие-то неуместные силуэты.

Мадлен сказала Полю:

– Будем возвращаться, мой родной.

Но пока она управлялась с коляской, просила, чтобы их пропустили, ее, размашисто шагая, обогнал Шарль, за ним следовали дочери.

Толпа расступилась. Шарль чувствовал себя рогоносцем: все осведомлены лучше, чем он. Появились трое в штатском.

– Что? Что это значит? Уже что, и жену похоронить спокойно нельзя?

– Сожалею… Если вам нужно прийти в себя, мы подождем, мы не торопимся.

– Ну уж нет! Покончим с этим! В чем дело?