Горькая полынь моей памяти

  Водитель высадил Кариму, как и всегда, рядом с домом, вот только ноги девушку не несли на порог. Она потопталась у калитки, решила было пойти погулять, просто так, вниз по улице. Стояла мягкая зимняя погода, как в сказке. Не холодно, не ветренно. Крупные хлопья снега медленно оседали на землю, укладываясь ровным, искрящимся под светом фонарей, слоем. Вовремя опомнилась – водитель отчитался отцу, что довёз Кариму. Если она сейчас не появится, мама начнёт волноваться, эби нервничать, ничем хорошим прогулка не закончится. Нужно было подольше сидеть в библиотеке, упорно делая вид, что готовишься к уроку литературы.

  Всё шло наперекосяк, становилось запутанным, Карима чувствовала себя усталой, несчастной, хотя причин печалиться у неё не было.

  Она просто уставала. Нужно было послушать маму, уйти после девятого класса в кулинарный колледж, там намного проще учиться. Ленка ни капельки не жалеет, что не пошла в десятый класс.

  Карима же решила закончить одиннадцать классов, поступить в институт – скорее всего в БГТУ ВОЕНМЕХ в Санкт-Петербурге. Даже выбрала направление – ракетно-космическая техника. Поступить туда не так уж и просто, а учиться – ещё сложнее, но Карима решила, что поступит. О чём только думала… В итоге, помимо основных предметов – далеко не все давались девушке с лёгкостью, а гуманитарные науки были для неё истинным наказанием, – пришлось идти на элективы, дающие более глубокие знания, чем в обычной школьной программе, по математике, физике, информатике. Последнее она хотела меньше всего. Им дали нового информатика – Игорь Эдуардович был не старше двадцати пяти лет, он очень любил свой предмет, как сказал папа: «глаз горит», и настоял на том, чтобы Карима ходила и на его дополнительные занятия.

  – Файзулина, – сказал Игорь Эдуардович, – ты способная девушка, самая способная в классе, тебе обязательно нужно развиваться. Сухов ходит, даже Горшков. – На Андрее Горшкове, как говорил ещё старый информатик, «природа отдохнула». С новым учителем дела у парня пошли на лад, и он с энтузиазмом принялся догонять сверстников. – Ты не имеешь права зарывать свой талант в землю!

  Карима согласилась. Если уж Сухов ходит… Стало стыдно отставать. Мама ругалась, сказала, что Игорь Эдуардович перед начальством выслуживается, ему «галочку поставить» надо, квалификацию повысить, зарплату, и всё за счёт Каримы. Не Горшкова ведь начнут на олимпиады и соревнования по робототехнике отправлять, а её – девушку, тогда как ей нужно думать о здоровье. И без того худая, в чём душа держится! Мама причитала и причитала, пока папа не поддержал дочку. Сказал, пусть учится, потом видно будет.

  Дело подходило к новому году, похоже, «потом» наступало, становилось видно – Карима не справляется. Сидела до часу ночи с уроками, зубрила, решала, все выходные проводила за учебниками, и всё время что-то не успевала, не понимала, не доделывала. Засидится на робототехнике – не успевает выучить физику. Вызубрит физику – провалит самостоятельную по профильной математике. А ещё сочинения по литературе, каждую неделю сочинение! Хоть плачь! Замкнутый круг.

  Учёба никогда не давалась Кариме легко, она была усидчивой и усердной, но не особо сообразительной. Наверное, Игорь Эдуардович не согласился бы с Каримой, как и директор лицея, но сама девушка знала цену всем своим пятёркам, сейчас она была особенно высока.

  Карима легче бы справилась с занятиями и уроками, даже с подготовкой к областным соревнованиям по робототехнике, если бы дома было спокойно. А дома было ничуть не лучше, чем в школе. Даже здесь, где девушка знала каждый уголок, она не могла расслабиться. Кариме казалось – что-то происходит, высасывает кислород. Порой она буквально задыхалась от повисшей зловещей тишины и давящей атмосферы.

Поначалу, когда Дамир только уехал, оставив в их доме Элю, ставшую женой брата так быстро, что казалось неприличным, всё шло почти нормально. Новоиспечённая родственница была безрукой, ничего не умела делать. Ни готовить, ни убираться, картошку – и ту чистила неаккуратно, всё время пересаливала или недосаливала. Начнёт убираться после обеда – только грязь развезёт.

  Карима недоумевала – как так можно? Несколько раз не выдерживала, фыркала, потом приходилось извиняться. Мама строго-настрого запретила ругать жену брата, одёргивать её… Говорила, она не виновата, что росла как беспризорница, сейчас её волновать ни в коем случае нельзя, Эля и так расстроена из-за отъезда Дамира.

  Карима старалась изо всех сил, только каждый раз, видя, как невестка кособоко нарезает овощи или загружает в стиральную машину цветное бельё вместе с белым, не могла сдержаться – фырчала. И снова шла извиняться, а потом выслушивала от мамы нравоучения, будто это она - то в стиралку порошок для ручной стирки насыплет, то махровые полотенца постирает без кондиционера.