Горькая полынь моей памяти

  – Ты собираешься оставаться здесь с ребёнком? – он схватил пальцами за лицо Эли, с силой сжал, резко разворачивая лицом к мужику с расфокусированными движениями. – Ты уверена, что он захватил с собой таблетки? Ты знаешь, чем больна та женщина, что это за пятна на её руках? Ты уверена, что твоя дочь не подцепит ОРВИ, кишечную палочку, не увидит то, что ей нельзя видеть, не простынет? Элементарно не простынет?! Нельзя быть настолько безответственной, Эля!

  – Да ты!..

  – Поехали! – он бы взял ребёнка на руки, но, шайтан, это чужой ребёнок.

  Девочка! Он может попросту перепугать малышку. Ей мама не велит разговаривать с чужими дядями, а какой-то злобный мужик схватит её. Дамир прекрасно помнил, какими пугливыми были Карима и Алсу, да и Эльдар относился к посторонним людям с подозрением. Он максимально далёк от воспитания младенцев, но вырос в многодетной семье, некоторые вещи впитались в него, вплавились, вплелись в его сознание, стали частью его самого.

Глава 30

Дамир. Наши дни. Южное побережье

  Эля сглотнула, подняла малышку, посеменила вслед за Дамиром. Никто их не остановил, не спросил документы, не поинтересовался – кто они, откуда. Куда женщина, больше похожая на проститутку, чем на мать, несёт маленькую девочку в компании пышущего достатком мужика. С этим миром определённо что-то было не так. Файзулин Дамир, как никогда понял своего отца, следящего за дочерями, как за зеницей ока. Перегибал ли Арслан в строгости в отношении дочерей? Когда-то Дамир считал, что да, а сейчас остро почувствовал, как беззащитна эта рыжулька, с её наивным, васильковым взглядом и серьёзным заявлением «мама не велит».

  – Это твоя машина? – уважительно пропищала дочка Эли.

  У неё есть дочь… невероятно. Ребёнок… Эля - мама…

  – Моя, – Дамир решил не уточнять, что автомобиль родственника.

  – Красивая, – девочка уважительно кивнула, устраиваясь на заднем сидении. В куртку Дамира, в которую он закутал девочку, она вцепилась мёртвой хваткой, видимо, всё-таки замёрзла, сидя в спортивном зале. А он, олух, телефон дал, вместо того, чтобы согреть ребёнка.

  Эля пристроилась рядом с дочерью, ошарашенно оглядываясь по сторонам. Чертовски хотелось спросить – неужели в том борделе, где подрабатываешь, нет состоятельных клиентов? Хотя, судя по внешнему виду…

  Что он делает? Что творит? Почему? Всевышний, почему?! Хотелось выйти из машины, рухнуть на колени и выкричать, выорать из себя всю ту боль, что вернулась ему сторицей, со всей широтой поморской, свободолюбивой души, швырнув ему в руки Элю, Элеонору, девушку, названную в честь Элизабет Тейлор, некогда считавшуюся его женой. Он её женой знал, а она себя лишь считала, играя чуждую для себя роль…

  – Меня Серафима зовут, – представилась рыжулька. – В честь Серафима Саровского, это такой святой чу-до-творец! Мама сказала, когда она заработает побольше денег, мы с ней съездим к нему в гости, в монастырь. Я поставлю боженьке свечку, попрошу боженьку, чтобы мама никогда не болела, и я не болела! Никто-никто не болел, даже кирпич. Мама, а где кирпич? – подпрыгнула Серафима на сидении, пытаясь отстегнуть ремень безопасности. – Где кирпич? Кирпич? Мама, ты видела кирпич?

  Пока Дамир приходил в себя от новости, что Серафиму назвали в честь чудотворца Серафима Саровского, а Эля обещала свозить ребёнка в монастырь, «поставить боженьке свечку», сама Серафима разразилась отчаянным плачем и требованием какого-то кирпича.

  – Кирпич, мне нужен кирпич, где кирпич, – ревела рыжулька, испытывая терпение мамы и Дамира, уже готового биться головой о руль. – Кирпич!

  – Эля, принеси ей кирпич! – завопил мужчина в отчаянии, останавливаясь у какой-то кучи кирпичей, брошенных нерадивыми хозяевами у дома, в частном секторе города.

  – Где? – Серафима подскочила на сидении и уставилась в окно, впечатываясь носом в стекло. – Здесь нет кирпича! – категорично заявила девочка, снова заревев.

  – Мы потом найдём, завтра, – со слезами уверяла Эля дочь, что завтра они пойдут искать кирпич и обязательно найдут.

  Всевышний, просто ниспошли на Дамира молнию, невыносимо!

  – Чем это не кирпич? – не выдержал мужчина, выскочил под дождь со снегом и положил на заднее сиденье красный полнотелый кирпич. – Устроит такой кирпич? – он смотрел в упор на Элю. Не предъявишь же претензии уставшему ребёнку из-за капризов.

  – Это не кирпич, – Серафима подняла на него удивлённые глаза. Васильковый взгляд смотрел с недоумением, а потом и со смехом. – Ты глупенький, Кирпич – собака, а это – просто кирпич, из такого дома строят, а из собак ничего не построишь!

  – Кирпич – собака? – уточнил Дамир. – Ваша собака?

  – Ну да, – рыжулька пожала плечами. Действительно, очевидно же, любому сразу понятно, Кирпич – это пёс.

  – Он в будке жил или дома? – задал наводящий вопрос Дамир. Если в доме, то у пса был шанс сбежать от селя, выскочив в окно или в дверь, а если привязанный в будке – вряд ли.

  – В будке, – кивнула довольная девочка. – Только Кирпич – девочка.