Горькая трава полынь. Книга первая

Ами до конца еще даже не осознала того, что произошло, и почему-то ей очень не хотелось верить, что внутри нее спрятана такая же сила, как у Ультринна. Такая безграничная власть над кем бы то ни было пугала девушку, а еще больше пугала мысль о том, что было бы с ней, узнай о ее даре Магрид.

И, наверное, хорошо, что Джедд отправил ее на кухню, потому что веселые и разговорчивые кухарки не только отвлекли Ами своей болтовней, но и так загрузили работой, что вернувшись в свою комнату, девушка упала без задних ног и моментально вырубилась. А утром ни свет ни заря ее растормошил Лэйн, требуя собираться в дорогу.

— Ты знаешь, Амирка, чего я тут, пока меня голодом морили, надумал? — важно заявил мальчишка, наблюдая за тем, как Амирэль складывает вещи.

— Учти, я с тобой никакие опыты ставить больше не буду, — предупреждающе выставила руку Ами.

— Да я не об этом, — уточнил он. — Нельзя про тебя эльфам рассказывать.

— Почему? — хоть Ами и так не собиралась ставить в известность Манэльдора о своих открывшихся способностях, но послушать, что заставило мальчишку прийти к такому же выводу, все же хотелось.

— А вдруг они кому-то проболтаются? Опасно это. Ты, Амирка, добрая и наивная, тебя кто угодно обмануть может. Мы только Кассу все расскажем, а он точно знает, что с этим делать.

Лучшему другу отца Ами доверяла. К тому же он был единственным из окружения папы, кто все знал и о ней, и об Эстэ. Хуже от того, что маршал будет посвящен и в эту тайну, точно не будет, а совет, что делать с открывшимся даром, он и вправду мог дать дельный.

Вот только ожидания Амирэль не оправдались. Получить совет и просто поговорить с герцогом у девушки не получилось. Если бы она только могла знать заранее, чем обернется для нее эта поездка и что произойдет дальше, то, скорее всего, ни за чтобы не согласилась отправиться в путешествие с герцогиней и ее семьей.

ГЛАВА 29

Эстэ двигалась вдоль торговых рядов столичного рынка, осторожно выискивая взглядом проход, в котором можно было бы незаметно скрыться, улизнув от следующих за ней по пятам эрмиров. Перед походом отец взял с дочки клятву, что она не будет промывать мозги ни оркам, ни его воинам, и теперь девочке приходилось рассчитывать только на свою реакцию и смекалку.

Хвостика она оставила в комнате. Когда прилично подросший за два месяца зургар полз за Эстэль по улицам Роггерфола, они мгновенно начинали пустеть, и тогда спрятаться от приставленной отцом к девочке охраны не представлялось никакой возможности. Этот неусыпный контроль нервировал Эстэ еще больше, чем долгое отсутствие рядом любимого недоорка. Без него находиться в замке было невероятно скучно, а развлекать себя постоянным третированием жаб Урхурта ей быстро надоело. В последний раз, когда она облила соком умбиры стоявшего перед ними на столе жареного поросенка, а потом внушила женщинам, что это фэа-торн, мало того, что они извозились с ног до головы жиром и мясным соком, страстно лобызаясь с подрумяненной тушкой, так еще и подрались из-за нее, перетягивая ее каждая на свою сторону с криками: "Уйди, стерва, сегодня я любимая жена".

Любимые жены после драки второй день не высовывали носа из своих комнат, и Эстэ решила пройтись по городу и посмотреть, как живут и чем занимаются самые обычные орки, а поскольку отцовские эрмиры все время делали ей замечания: "Сюда нельзя, шейна Эстэль, туда нельзя, шейна Эстэль", девочка, не терзаясь муками совести, собиралась от них сбежать.

На перекрестке на глаза Эстэ попался несущий большую корзину капусты орк, а навстречу ему, важно виляя задом, по проходу шествовала орчанка, в руках которой отчаянно трепыхались четыре курицы. Ускорив шаг, Эстэ незаметно отдала орку приказ споткнуться, и в ту же секунду вывалившиеся из корзины головки капусты, словно мячики, поскакали под ноги не успевшей отскочить в сторону женщине. Выпустив квохчущих кур из рук, она, истошно вопя, растянулась посреди дороги, а получившая неожиданную свободу птица тут же бросилась наутек.

В образовавшейся толчее и переполохе Эстэ быстро поднырнула под прилавок и, энергично работая руками и ногами, поползла вдоль ряда в обратном направлении. Шустро преодолев еще несколько пролетов, девочка спряталась под столом, между стоявших на земле бочек и корзин, чтобы подождать, пока эрмиры уберутся подальше и можно будет беспрепятственно выбраться за городские ворота.

— Что там происходит? — над головой Эстэ неожиданно раздался чей-то голос, и взгляду притаившейся под прилавком девочки предстала пара ног, обутых в добротные сапоги. — Какого гнилого потроха здесь делают эрмиры?

— Их в замке целый батальон остался, — доложил кто-то другой, подошедший к незнакомцу сзади. — Потому я и не хотел, чтобы ты там светился.

Голоса мужчин показались Эстэль странно знакомыми, заставив напрячь слух и память.

— Урхурт — матерый волчара, видно, что-то почувствовал, раз сюда Черный Ястреб со своей армией явился.