Горькая трава полынь. Книга вторая

    - Всё равно запру! – упрямо заявил герцог, и потянувшаяся к его губам Оливия нежно прошептала:

    - У тебя есть только один шанс на миллион заставить сидеть меня дома, не ввязываться в чужую войну, не стричь волосы, не драться, не ругаться, и вообще быть настоящей паинькой.

    Касс, заподозрив подвох, насторожился, но от вопроса не удержался:

    - Какой?

    - Девочка, – тепло улыбнулась герцогиня. - Маленькая девочка.

    - Лив, пожалуйста… - Касс бессильно уткнулся своим лбом в упрямый лоб жены.

    - Я тоже тебя люблю, - обняла его она. - Ты только представь – девочка, крошечная! Наша! На меня похожая, – в качестве убийственного аргумента добавила герцогиня.

    Кривовато усмехнувшись, Ястреб посмотрел в небесно-синие глаза Оливии, уронив хрипло и безысходно:

    - На тебя – это здорово…

    - Это значит «да»? - не веря тому, что, наконец, дожала мужа, напряжённо вытянулась Оливия.

    - Лив… - со стоном протянул герцог.

    - Касс, клянусь, я буду самой послушной женой на свете! Я даже согласна всю беременность жить в Арум-Рисире под присмотром целителей Магрида, чтобы ты не волновался!

    Брови Касса изумлённо поползли вверх:

    - Собралась доконать Магрида своими беременными заморочками?

    - У меня на него грандиозные планы! Ему понравится, - охотница хитро прищурилась,и точно знавший, что за этим прищуром кроется и какие коварные мысли бродят в белокурой голове любимой, Касс начал смеяться.

    Слушая глубокий бархатистый смех мужа, Оливия с нежностью смотрела в его лицо, испытывая какое-то нереальное чувство восторга. Прав был Урхурт: жизнь – череда ярких мгновений. Время стирает из памяти прохожие лица, чужие имена, рутину однообразных дней, но этот пойманный в ладонь бесконечно-счастливый миг она будет хранить в своём сердце всегда.

    - Да? – утонув в искрящейся зелени изумрудных глаз герцога, шепнула Ли.

    Глубоко вздохнув, Кассэль молча погладил её по голове, а потом, притянув к себе, крепко обнял, привычно уткнувшись подбородком в светлую макушку. Слова были лишними,и Оливия лишь глупо улыбалась от понимания того, что победила и её неприступный нелюдь наконец-то сдался.

    - Как думаешь,тут без нас дальше обойдутся? – Оливия кивком головы указала на Нарварга с Эстэль и, подняв лучащийся теплом взгляд на мужа, пояснила: - Мы детей еще никогда не оставляли так надолго. И если за Лэйна я совершенно спокойна, поскольку точно знаю, что ему хорошо с Рэем и Иллариль,то за Рони откровенно волнуюсь.

    - Ты не за того волнуешься, дорогая, - заметил Касс. – Я бы поставил семь к одному в пользу Эверона. Как бы нам Магрид по приезду счёт не выставил! Надо было его всё-таки предупредить о несколько необычных способностях нашего сына.

    - Ты что? - округлила глаза Оливия. - Как я могла испортить ему такое веселье?

    Касс снова рассмеялся, обняв жену ещё крепче.

    - Но ты права: Рони пора уже забирать из Арум-Рисира. Наша помощь здесь больше не нужна. К тому же в Роггерфоле остаются Нэсс и Элладриил. Кстати, где Владыка? Последний раз видел его сражающимся под стенами.

    - Он уже в лагере, с Амирэль, – тут же погрустнела Оливия. - Надеюсь, у неё все будет хорошо.

    - Обязательно будет! Она справится! Мы, нелюди, крепкие орешки, - успокаивающе заверил её Кассэль.

    Впрочем, Оливия и сама не являющаяся человеком,и так это знала, как и уверенна была в том, что тщедушно-нежная на вид Амирэль в душе настоящий боец.

***

    Объяснив причину, по которой они должны отправиться в Аххад, герцогская чета простилась с Нарваргом и Эстэль, пообещав вернуться обратно через несколько дней с бумагами от Магрида Великого. Аххаду нужны были гарантии дальнейшего мирного сосуществования с Грэммодром. Поэтому единственным условием, которое выдвинул царь Аххада, оказывая сыну Урхурта военную поддержку, являлось подписание новым фэа-торном межгосударственного пакта.

    Конечно, государственные интересы для Оливии и Касса были только предлогом явиться в Азаандар за сыном раньше оговорённого срока, и супруги без зазрения совести такой возможностью воспользовались. А для усиления эффекта и демонстрации особой важности такого визита маршал Аххада прилетел в столицу верхом на огненном драконе, опустившись на центральной площади прямо перед главным входом во дворец.

    Чеканя шаг, Лив и Касс проследовали мимо вытягивающейся перед ними в струнку дворцовой охраны, направляясь прямиком к кабинету Магрида, в расчёте застать венценосца врасплох.

    Ещё на первых этажах Арум-Рисира насторожило непривычное для дворца затишье и отсутствие извечно шляющихся по роскошным залам фрейлин и царедворцев. Такое случалось только тогда, когда великий царь Аххада был, мягко говоря, «не в духах» и, опасаясь попасться по его горячую руку, подданные боялись лишний раз высунуть носы из своих комнат.

    Ускорившись, герцог с женой поспешили в царское крыло, а когда не обнаружили монарха в своём кабинете,тревожно переглянулись друг с другом. Магрид был пунктуален и щепетилен в мелочах. После полудня венценосец всегда разбирал письма и бумаги в своём кабинете. И скорее солнце сошло бы с орбиты, чем царь изменил своим привычкам!