Горькая трава полынь. Книга вторая

    Никогда в жизни ни Касс, ни Оливия не видели, чтобы надменный и самоуверенный царь Аххада выглядел таким невероятно трогательным и искренним, как в тот миг, когда с печальной улыбкой целовал маленькую ладошку Эверона.

    - Ты же еще приедешь к дедушке в гости? – с надеждой спросил он.

    Мальчишка радостно закивал головой, а у Оливии язык не повернулся уколоть царя какой-нибудь язвительной фразой, хотя точно знала: будь она на его месте, он бы своего шанса не упустил.

    Когда супруги с сыном покинули царское крыло, Касс, покосившись на ласково воркующую с Эвероном Оливию, не выдержал:

    - По-моему, ты перегнула палку. Ну, подумаешь, хотел похвастаться Эвероном перед двором...

    - Ты это слышал?! «Чего припёрся?» – подражая голосу Магрида, возмущённо воскликнула Оливия. - Ещё немного,и мы бы своего сына у него зубами не выдрали!

    - Да ты просто ревнуешь Рони к Магриду, – расхохотался герцог.

    Лив собственнически прижала к себе мальчика, обиженно пропыхтев:

    - Ты понял, каким он Рони стишкам научил? «Я поехал, мам. Пока!» Это, значит, мне, матери - «Пока!», а этому махинатору красноглазому – «Здравствуй?!». «Ты же еще приедешь к дедушке в гости?» – продолжала подражать Магриду Оливия. – Нет уж, лучше вы к нам!

    Касс хохотал – и не мог остановиться!

    С такой махровой ревностью своей огненной супруги он сталкивался впервые. А самое смешное, что Магрид, похоже,испытывал по отношению к ней те же самые чувства.

    Маршал Аххада Чёрный Ястреб был недалёк от истины, потому что в этот самый момент Магрид Великий, меряя широкими шагами спальню, разъярённо выкрикивал в её тишину:

    - Да что она о себе возомнила? Где бы она сейчас была, если бы не я? Белкам хвосты крутила! Ящерица неблагодарная! Ты вообще Эвероном мне обязана! – потрясая указательным пальцем, негодовал Магрид. – Это я, между прочим, его хотел! Без меня он вообще бы не родился!..

    Под ноги венценосцу попалась валяющаяся на полу погремушка-шарик, зацепившись за которую Магрид полетел вперёд, и только благодаря отменной сноровке свалившись не на пол, а спикировав на кровать. Правая рука монарха увязла в какой-то липко-скользкой субстанции. Ею оказался вывернутый Эвероном на постель кисель и, брезгливо отряхиваясь, Магрид, уже привыкший к подобного рода сюрпризам, шумно выдоxнул:

    - Раннагар, Рони, я же только утром бельё поменял! Что ты наделал?

    Вместо звонкого детского голоска ответом ему послужила тишина, такая тоскливая, что хоть волком вой. Куда ни падал взгляд – всё напоминало Магриду о ребёнке, ещё несколько минут назад наполнявшем эту комнату счастьем и жизнью: погрызенные тёмными драконами ножки стульев, чёрная подпалина на драпировке балдахина, обрисованные чернилами стены и разбросанные повсюду игрушки.

    Удручённо ссутулившись, царь Аххада угрюмо осмотрелся по сторонам, а потом, поспешно вскочив с кровати, взмахнул рукой, прокладывая себе магией длинную анфиладу сквозь дворцовые стены.

    Совершенно позабыв о том, как выглядит, Магрид помчался к выходу из Арум-Рисира, переполошив всю дежурившую там стражу.

    - Верните герцога Оттона! Немедленно! – переводя дыхание, крикнул он дворцовому конвою.

    - Ваше Величество, боюсь, это уже невозможно, - начальник царской охраны вышколено выпрямился перед царём, указав рукой на окно, сквозь сверкающие стекла которого хорошо была видна дворцовая площадь и поднимающийся над ней огненный дракон, уносящий на своей спине легендарного маршала Аххада вместе с его маленьким сыном.

    Мрачно глядя им вслед, Магрид дождался, пока силуэт дракона превратится в едва различимую глазом точку, после чего, круто развернувшись на каблуках, повелительно приказал:

    - Кирста ко мне! Немедленно! И готовьте царский полк, я сегодня отправляюсь в Грэммодр!

***

    Мимо Элладриила туда-сюда сновали имперские воины, то переправляя очередную группу раненых к целителям,то выполняя какие-нибудь приказы непосредственного начальства,и им, привыкшим к войнам, приграничным стычкам и походам, не было никакого дела до светлого Владыки, с несчастным видом отиравшегося перед входом в палатку командующего эрмирами.

    Нэсс Варгард уже более четверти часа находился внутри. Он обещал, что позовёт Элла, как только шаманы позволят, но минуты шли, казались вечностью, а о Владыке никто и не вспоминал.

    Всё это угнетало эльфа еще сильнее, добавляя к чувству вины ощущение безысходности. Не видеть Амирэль, не знать, что с ней происходит, не иметь возможности прикоснуться было равносильно мучительному удушью. Словно невидимая петля затягивалась на шее всё жёстче,и неизбежную кончину оставалось принять как данность.

    Эллу казалось, что в этот момент к нему с сочувствием и пониманием относится только спасённый Амирэль норвил, преданно дежуривший у самого порога палатки с тех пор, как девушку внесли внутрь. Зверь тяжело вздыхал, поворачивал в сторону Элладриила голову, и тогда в глубине его ярко-бирюзовых глаз эльф видел отражение своей боли и бессилия.

    Полог резко отлетел в сторону, и вышедший на улицу генерал Варгард мазнул по вытянувшемуся, словно стройный тополь, Владыке мутным, тяжёлым взглядом.