Горькие воды Севера (СИ)

«Неужто приснилось?» — решил пират, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц. Хозяйка закончила толочь и теперь старалась не выронить тяжелую каменную посудину из рук, высыпая содержимое в миску. На «Вольном ветре» не было никаких веников под потолком, ни тем более жаркого очага, в котором потрескивал огонь. Тогда где же он?

Решение не заставило себя ждать и покоритель морей, собрав всю волю в кулак, рванулся к девушке, как только та подошла достаточно близко. То ли он спал в неудобной позе и за ночь отлежал задницу, то ли слишком резко вскочил, но как только руки Моргана сомкнулись на девичьей талии, они с грохотом рухнули на пол, цепляя за собой деревянную табуретку и стоящие на ней миски. Осколки брызнули в стороны, разбавляя звоном глухой удар и удивленный женский всхлип. Пират рефлекторно попытался зажать девице рот, но та и не думала кричать. Вместо этого северянка проворно цапнула мужчину за палец, а затем лаской вывернулась из крепких рук, тут же оказываясь на нем верхом.

«Глянь, какая резвая кобылка», — хмыкнул было про себя бравый капитан, но осекся, встретившись с норманнкой взглядом — в нем читалась неприкрытая угроза. Ни страха, ни растерянности, лишь холодная решимость отстаивать свою жизнь до последнего, чего бы маленькой (верхом на Моргане она казалась совсем ребенком) фурии этого не стоило.

— Кун торв ог вольдект виль ваэрэ на[4], — прорычала она, впиваясь ноготками в загорелую шею. Светлые глаза северянки метали молнии. Кажется, разозли ее еще чуть-чуть и в хибару ударит кривая небесного огня. Брауну показалось это забавным, что такая хрупкая козочка угрожает ему с таким бесстрашием. Если бы он только захотел, она бы уже сладко стонала под ним, громко выкрикивая его имя и царапая пальчикам плечи. Но сейчас пирату нужно было от нее нечто иное.

— Тише, милая, это не то, о чем ты подумала, — широко улыбнулся пират, пытаясь успокоить девушку, но рука на его горле сжалась сильнее. Придушить не придушит, но приятного мало.

«Хотя, хрен тебя разбери, о чем ты там думаешь», — про себя добавил он.

— Хэр трэнгер ду икке континэнтэт, слик эт яг кан бли тат мэ макт ог утэн эттерспёршиль! Йэ эр дотте ав Яль, икке ан тинг, дритт![5]

Морской волк уже приготовился подмять хрупкое девичье тело под себя, когда дверь резко распахнулась, грохнув о стоящий у стены стул. В проеме стоял высокий широкоплечий норманн с короткой бородой и светло-пшеничной копной волос, которая в свете холодного солнца отливала жемчугом. Голубые глаза северянина тревожно метались от пирата на полу к оседлавшей его девушке, а в руке мужчина сжимал изогнутый топор, такие Морган видел у его собратьев самолично, когда сталкивался с ними по делу и знал, как точно его можно метнуть в нерадивую башку неприятеля.

— Герди, сом шьйэ эр?[6] — голос мужчины показался южанину отдаленно знакомым. Он пристально вглядывался в приятные черты лица норманна, но упорно не мог вспомнить, при каких обстоятельствах им довелось столкнуться. При первом взгляде в белобрысом северянине ничего такого не было, его сородичи толпами ошивались на пиратских рынках и в портах, где сбывали краденое, ведь все знали: норманны не чураются никакой торговли; но чем-то он неуловимо отличался. То ли дело было во взгляде ясных, как утреннее небо глаз, обрамленных светлыми ресницами, то ли в четкой, будто высеченной из камня, линии скул и носа. Морган не знал, но чувствовал, и это заставило его примирительно вскинуть ладони вверх и перестать скалиться как шакалу.

После этого северянин облегченно вздохнул, и легким движением кисти вогнал топор лезвием в пол. Девушка, видя все это, возмущенно засопела, а затем легко вскочила на ноги.

— Хан вилле ха мэг тиль о вайинэрэ,[7] — только сейчас, когда девушка подбежала к мужчине, Морган заметил, что в руке у нее был широкий короткий нож, каким обычно охотники свежуют дичь. Норманнка капризно надула губы, прижимаясь к мужу, словно не она мгновением раньше пыталась придушить южанина.

— Барэ сэ по хан, — снисходительно проговорил норманн, обнимая девицу за плечи, — Хан эр о то борт ну унде бэльтэстэдэт. Хан эр и беху утен хьйэльп ав хьёре кан икке, фо икке рёре он квинне. [8]

— Мэн хан прёвдэ[9], — буркнула девушка. Белобрысый северянин покачал головой и шагнул к Моргану, который только сейчас с ужасом понял, что не чувствует ног. Да какого дьявола, он вообще ничего не ощущал, словно нижней части не было вовсе! Браун спешно глянул вниз и обмер — он был абсолютно голый, а присевший возле него дикарь этого, казалось, не замечал.

— Как себя чувствуешь? — без малейшего намека на норманнский акцент спросил северянин, начиная ощупывать остолбеневшего пирата. Он видел, как длинные пальцы касаются кожи, но не ощущал этого. Даже когда норманн провел ладонью по особо чувствительному месту на внутренней стороне бедра, в паху Брауна не заныло с привычной сладостью. Не было ничего.