Горькие воды Севера (СИ)

— КАКОГО ХЕРА?! — взревел пират, пытаясь сесть, но тут же едва не завалился на бок, благо белобрысый вовремя придержал его плечом. Морган беспомощно ткнулся носом в шерстяную рубашку северянина, судорожно пытаясь осмыслить происходящее.

— Все нормально, — бородач похлопал его по спине и закинул на себя руку пирата, — Не бойся, это пройдет. Герди, помоги мне его поднять.

— Еще чего, — буркнула на всеобщем девушка, скрещивая руки на груди. Мужчина красноречиво поднял светлые брови и укоризненно посмотрел на супругу. Ее хватило на пару минут, но потом она, закатив глаза, все же помогла поднять растерянного капитана, чтобы отнести его обратно в постель.

— Герди, Улле скйольд дэг эр… — послышался из распахнутой двери звонкий детский голосок, а когда все трое дружно повернули в ту сторону голову, то увидели покрасневшую девчушку с горящими глазами, которая указывала пальчиком на нагого пирата. - Охо, хан эр энда мэр энн Бьёрн![10]

— Элла?! — разом гаркнули белобрысый и девица. Да так, что у Моргана едва не заложило уши.

— Скажи спасибо, что он не знает языка, — строго сказал ребенку норманн, утаскивая пиратское тело на постель и аккуратно его укладывая. Супруга стыдливо отводила глаза, но нет-нет бросала на крепко сложенного южанина быстрые взгляды.

— Повторить? — без доли стеснения спросила девчушка, подсаживаясь на стоящий подле кровати стул и нетерпеливо на нем ерзая.

— Нет! — испуганно дернулся беловолосый норманн, тут же беря себя в руки и устало потирая переносицу, — Не надо, Элла. Он этого не оценит.

Шок от произошедшего отпустил Брауна и теперь он удивленно наблюдал за тем, как «чисто» говорят эти дикари на Всеобщем.

— Дядька! — рявкнула девочка замершему мужчине прямо в ухо, — а ты не помер, потому что такой большой, или потому что тебя Лау наш вылечить?

— Чего? — не понял Морган, затравленно оборачиваясь на источник шума в виде светловолосой малышки с аккуратными косичками, свернутыми «барашками» на затылке. Элла с неподдельным интересом разглядывала пирата, словно он был для нее неведомым зверем.

— Ну, тебя ведь игерн за попу кусать, и ты чуть не помер. А не помер потому что ты такой большой и сильный, или потому что тебя наш Лау вылечить? — как маленькому повторила девочка.

— Э…

— Моя йента, — Лау, как называла белобрысого девчонка, присел возле ее стула на колено и склонился к маленькому розовому ушку, — в беличьем дупле закончились орехи и вашим пушистым подданным, как мне кажется, нужно помочь.

Лицо Эллы сразу приобрело царственное выражение, а маленький носик задрался чуть ли не к потолку.

— И как же мне это сделать, почтенный сейдман? — с необычайной важностью спросила девочка. Лицо Моргана продолжало вытягиваться.

— Думаю, насыпать этого им в домик, — норманн вытащил из-за спины маленький туесок с лесными орешками. Вся напускная серьезность девочки тут же испарилась, а в зеленых глазенках зажегся азарт, присущий лишь маленьким детям. — Только чур, — мужчина спешно отдернул руку от детских пальчиков, — все самой не лопать!

Элла оживленно закивала, и, как только заполучила заветный туесок, вылетела из дома, будто ее и не было. Белобрысый расплылся в довольной улыбке, провожая ребенка теплым взглядом.

— Ох, ог квикк экорн,[11] — вздохнул он и рывком сел на постель к Моргану, который пребывал в легкой прострации от происходящего. — Пить хочешь?

Южанин как-то не сразу сообразил, что норманн обращался к нему. Беловолосый сын севера настороженно смотрел на Брауна, словно тот сейчас захочет на него набросится. Прочистив пересохшее горло, морской волк коротко кивнул, а когда у него под носом оказалась большая чашка с водой, то жадно припал к ней губами. Жажда накатывала волнами с каждым глотком, будто прибой, и, чем больше он пил эту слегка горьковатую воду, тем больше хотелось еще. Протянув норманну пустую посуду, Морган благодарно кивнул.

— Я знаю, что ты хочешь еще, но прости, пока нельзя, — белобрысый отставил пустой бокал на табурет и снова обернулся к своему гостю. — Как тебя зовут?

— Мор…тимер, — на мгновение замявшись, соврал пират. Норманн подозрительно нахмурился. — Мортимер Лоуренс, я матрос на торговом судне, что шло мимо вашего…

— Исбиткант[2], — подсказал Лау.

— Да, точно. Исбиткант, извиняй, в башке такая каша.

— Неудивительно, — хмыкнул норманн, — Не дотащи я тебя вовремя с капища, ты мог лишиться, в лучшем случае рассудка. В худшем — отправиться к праотцам.

— Вашу мамашу… А долго я на том сраном капище провалялся?

То, что он явно сказал лишнее, Морган понял не сразу, только когда насупленный северянин нехорошо покраснел и скрипнул зубами. У Брауна было два основных порока — жадность до золота, присущая всем пиратам, и привычка частенько сначала делать, а потом думать. Сейчас преобладало второе. Он уже было приготовился, что мужик завершит начатое женой удушение, но тот взял себя в руки, прикрывая глаза и глубоко вздыхая.

— Будь любезен подбирать выражения, здесь за подобное могут заставить прогуляться вокруг дерева[13].