Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Несмотря на поддержку высшего партийного руководства, «Габиме» приходилось постоянно отбивать нападки со стороны Евсекции до отъезда театра на гастроли за рубеж в 1926 году[366]. По окончанию гастролей, понимая, что будущего у ивритского театра в СССР нет, труппа решила не возвращаться и почти в полном составе переехала в Эрец-Исраэль.

Жизнь показала, что это было единственно правильное, более того, спасительное решение.

В конце 1930-х годов все еврейские школы в СССР были, якобы «по настоятельной просьбе советских евреев», закрыты, что является единственным прецедентом такого рода в истории национальной политики СССР (sic!). Идишевские культурные институции просуществовали несколько дольше. Но в начале 1950-х годов пришел и их черед. Все еврейские театры были закрыты, а крупнейшие представители еврейской идишевской культуры физически уничтожены — см. [КОСТЫРЧЕНКО].

С 1961 года и вплоть до распада СССР в стране издавался журнал на идиш «Советиш геймланд», и это было все, что осталось у русских евреев от их культурного наследия, о котором так пекся основоположник советской литературы Максим Горький.

Еще один любопытный документ, свидетельствующий о неослабном интересе Горького к еврейской культуре и сионистскому движению — интервью с доктором философии Израэлем Карниэли, бывшим сотрудником горьковского издательстве «Знание», а в середине 1920-х годов, когда состоялась его последняя встреча с Горьким, видным сионистским деятелем и литератором из Эрец-Исраэль. В своей публикации этого интервью в тель-авивской газете «Давар» от 29 марта 1953 года Карниэли сообщает следующие подробности их беседы:

..Летом 1924 года, будучи в Неаполе, я неожиданно узнал: Горький живет инкогнито на вилле «Масс» в Сорренто, в двух часах езды от <города>.

..Горький принял меня с распростертыми объятиями…

.. Когда мы заговорили о литературе на иврите, я был очень удивлён <его> осведомленностью. Он говорил о Бяликe, Черниховском, Переце, Шоломе Аше <…> с большим знанием дела.

С интересом он выслушал мой рассказ о халуцианском движении[367] в Эрец-Исраэль. Он много спрашивал о кибуцах, интересовался подробностями и в изумлении воскликнул: «Если все так, как вы рассказываете, то в будущем ваши общественные учреждения станут образцом. И это самый лучший путь, дабы изменить омерзительное и вырождающееся общество эксплуатации и нищеты, позорище человека. Мы, в России, не можем достичь воплощения идеалов коммунизма из-за отсутствия доброго желания трудящихся. Поэтому вожди вынуждены прибегать к методам принуждения для достижения этой цели… Естественно, что мы не можем похвастаться успехами, которых достигли вы».

Затем речь зашла об антисемитизме в СССР и Горький, по словам Каниэли, якобы сказал, что чувствует