Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Горький М. — Пинкевичу А. П. 22 декабрь 1921 г.

Был у меня Зиновий Пешков, человек весьма французский, даже — парижский, но это не мешает ему быть человеком умным и зорким. Так вот оный З. Пешков говорит, что и во Франции интерес к Востоку все растет, что людишки усиленно ищут, за что бы зацепиться, и что очень многие начинают говорить о гибели европейской культуры, за которой, — возможно, — последует политический ее распад под давлением враждебного Востока и что — потому — необходимо немедленно начать искание синтеза двух культур.

Горький М. — Пешковой Е. П. 28 января 1922 г.

Был у меня майор З. Пешков, все-таки это славный парень; взял определенную линию и — стойко, упрямо идет по ней.

Зиновий, несомненно, был очень нужен Горькому, в первую очередь для продвижения его издательских проектов. Горький предлагает Пешкову участие в издании нового научно-литературного журнала. Зиновий должен был взять на себя сношения с французскими писателями, со многими из которых он был хорошо знаком и снабжать журнал их произведениями. В это время они часто переписываются, обмениваются книгами, дважды Зиновий навещает Алексея Максимовича на немецком курорте Сент-Блазиен. Зиновий помогает публиковать в иностранной печати повесть «Мать» и статьи Горького о Ленине, революции и положении в голодающей России. При этом Зиновий, не прерывающий, кстати говоря, в это время свой работы в министерстве иностранных дел Франции, отнюдь не маскирует своих антисоветских взглядов, утверждая в письме к отцу от 12 января 1922 года, что «русское правительство держится только на силе, и, если бы дали народу возможность свободного выбора, большевиков бы не было» [ПАРХОМОВСКИЙ (II)]. И все же, видимо, по согласованию со своим министерством, З. Пешков не оставляет попыток помочь хоть чем-то гражданскому населению в России. 22 октября того же года Горький, находясь на немецком курорте Сааров, сообщает Е. П. Пешковой:

На днях приехал ко мне из Марокко Зиновий Пешков и сказал, что военная служба надоела ему, и он хочет заняться культурной работой. Он уверен, что вместе с Михаилом Александровичем Михайловым[378] он мог бы организовать международную помощь русским школьникам. Помощь выразится в снабжении 30 млн. русских школьников учебными пособиями: карандашами, перьями, грифелями, тетрадями и вообще всем необходимым для обучения, кроме учебников, разумеется. Зиновий же хочет поставить дело широко, чего, вероятно, и добьется при его огромных связях в Европе — Франции, Англии — и Америке. Он уже говорил об этом с дочерью Моргана и заручился ее помощью. Настроен он очень хорошо, никакого яда против большевиков у него больше нет. — Просто: «Надо работать для России, самой живой страны». Так как у тебя хорошая за границей репутация, он просит осведомиться: вошла ли бы ты в это дело, в русский комитет? Не поговорить ли тебе с Ф. Э. Дзержинским по этому поводу? Подумай, может быть, напишешь Зиновию? Его адрес: 5, rue des Belles Feuilles, Paris [АрГ. Т. IX. С. 220].

Очень подробную зарисовку отношений Горький — Зиновий Пешков дает в своей статье «Не брат своих братьев» (рижская газета «Сегодня». — 1927. — № 152. — 13 июля) Александр Амфитеатров: